Мэрилин Папано - Вкус греха

Реакцию Викки предугадать сложнее. После пары кратковременных романтических увлечений она решила, что Уилл — ее первая великая любовь. Обстоятельства, при которых ей пришлось расстаться с Уиллом, придали ее воспоминаниям о нем некий ореол романтической драмы.

Если бы мистер и миссис Хантер не вмешались тогда, Викки быстро надоела бы Уиллу, и он бы, не задумываясь, бросил ее, как обычно поступал с девушками. Но поскольку Хантеры вмешались, и вмешались решительно, Викки получила возможность убедить себя, что и она была его великой и необыкновенной любовью. Даже сейчас, будучи взрослой женщиной и матерью семейства, Викки нуждается в вере во что-нибудь великое и необыкновенное.

Дом Хантеров располагался на тихой улочке в двух кварталах от церкви. Когда-то он был белым, но за долгие годы претерпел целый ряд превращений. Из белого он сделался розовым, потом бледно-голубым, бледно-зеленым, цвета сомон, ярко-желтым, тускло-коричневым — в зависимости от настроений хозяйки. Судя по нынешнему персиковому цвету дома, теперь Аннелиза была довольна жизнью.

Когда Селина вошла, ее отец восседал в своем любимом кресле с местной газетой в руках, а мать на кухне завершала хлопоты с обедом, начатые еще до визита в церковь.

— Что-то ты сегодня едва не опоздала. Там у вас, наверное, все сейчас вверх дном.

Аннелиза всегда говорила про дом Селины таким тоном, словно ее дочь чахла от ностальгии где-нибудь на краю света. Когда Селина окончила колледж и приехала в родной город, получив место библиотекаря, мисс Роуз предложила ей жилье. Аннелиза шумно возмущалась: «Зачем тебе понадобилось жить отдельно? Здесь у тебя прекрасная комната!»

А Селина всю жизнь мечтала о собственном доме. Если там и будет беспорядок, думала она, то только в том случае, если она сама его устроит. В ее доме вещи всегда будут стоять на своих местах. Вечером ее родители снова поедут в церковь на вечернюю службу; первым делом они станут лихорадочно искать ключи от машины. Скоро мать Селины снимет очки и впоследствии обнаружит их в холодильнике или в раковине. Детство Селины прошло в подобной обстановке, и ей это порядком надоело.

— Нет, все тихо и спокойно, — ответила она.

— Но он ведь остается?

Он. Об Уилле столько говорят в эти дни, что даже нет необходимости называть его по имени. Просто «он» — с оттенком осуждения или любопытства.

— Да, мама.

Селина надела фартук и принялась защипывать пирог, а ее мать занялась соусом. Вскоре Аннелиза не выдержала:

— Ну? Так что ты думаешь?

— Я думаю, что у нас публика любит все преувеличивать до крайности. Человеческое любопытство беспредельно. У нас в Гармонии очень многим нечего делать.

Ее мать засмеялась.

— Ты у нас всегда умела трезво смотреть на вещи. Вот бы Викки хоть капельку твоего здравого смысла. Она у нас романтик, а ты реалист.

Селина с ненужной силой надавила на нож. Ну да, она реалист, поскольку ей не оставили выбора. Неужели им невдомек, что она тоже способна о чем-то мечтать, что ей тоже порой хочется романтики?

Иногда ей хотелось быть похожей на Викки, она завидовала мечтательной натуре сестры, завидовала тому, что Викки позволялось не быть законченной реалисткой.

Хлопнула входная дверь; это означало, что прибыли Джорданы. Мальчики, четырех и шести лет, как всегда, с шумом ворвались в комнату, а трехлетняя Эми тут же принялась вопить. Селина хорошо знала свою сестру и не сомневалась, что Викки, обычно чурающаяся хозяйственных хлопот, сейчас не замедлит явиться в кухню, чтобы посплетничать.

Она не ошиблась. Вскоре Викки вошла в кухню, ведя за собой Эми.

Девочка немедленно вырвала руку из руки матери, подбежала к Селине и с силой дернула ее за подол платья.

— Хочу помогать, — решительно заявила она.

— В другой раз, моя хорошая.

Селина уложила пирог на противень и взяла скалку, чтобы раскатать новую порцию теста.

Эми уже приготовилась закатить скандал.

— Да ладно, Селина, ну пусть она поможет.

С этими словами Викки подняла дочь, та взяла горсть муки и высыпала ее себе на лицо.

Селина напомнила себе, что Эми — ее родная племянница, единственная дочь ее родной сестры, и не вина Эми, что она не могла научиться аккуратности ни у родителей, ни у бабушки с дедом. Не ее вина, что она растет такой же егозой, как и ее братья.

Викки не стала участвовать в приготовлении обеда. Она встала у раковины и посмотрела на Селину.

— Ну, рассказывай про Билли Рея.