Диана Гамильтон: Сладость обольщения

Как только за ними закрылась дверь, он снял с нее жакет, с себя пиджак и, не обращая внимания на ее изумленный взгляд, осторожно усадил на диван. Разув ее, он нежно пощекотал ступни, а Челси поджала пальцы и затаила дыхание, что не укрылось от него и явно доставило ему удовольствие.

Его губы изогнулись в чувственной улыбке, когда он сказал:

— Вам от меня больше не убежать. Теперь я буду следовать за вами повсюду.

Он отбросил в сторону ее туфли и снял галстук. У Челси пересохло во рту, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Сейчас он разденет ее и разденется сам, а она, глупая, прекрасно зная, что последует затем, не в силах это предотвратить!

— Что вы имеете в виду? — проворчала Челси, сделав последнюю отчаянную попытку взять себя в руки и не допустить близости, которая рано или поздно кончится отчаянием и одиночеством.

— То, что я сказал, — он расстегнул ее блузку — и это во второй раз за сегодняшний день — и стал спокойно ее снимать, продолжая говорить и не спуская с Челси глаз. — Вы, если хотите, можете взять назад свое заявление об уходе и занять новую должность. Если бы вы остались, то узнали бы мои условия.

Блузка упала на пол, где уже лежали ее жакет, туфли, его пиджак и галстук. Он смотрел на застежку лифчика. Челси вздрогнула, борясь с искушением помочь ему раздеться — ей хотелось расстегнуть его рубашку, снять с него все.

Он взглянул на нее так, словно понял, о чем она думает, и пробормотал:

— Я, кажется, уже говорил, что у вас ясный, прямой ум. Излишне прямой. Вы делаете поспешные выводы и придерживаетесь их, даже если очевидно, что они ошибочны.

Он взял ее руки в свои и коснулся губами пальцев.

Сдавленным голосом Челси спросила:

— Что очевидно?

— То, что я люблю вас. — Он снова прижался губами к ее рукам. — И думаю, с тех пор, как я вас увидел. Но лишь потом, когда в ночь после благотворительного бала вы дали мне понять, что не позволите стать вашим любовником, я отчетливо понял, что это так. Я ушел от вас, ненавидя вас за то, что вы снова меня отвергли. Я устроил нагоняй Кэсси и настоял, чтобы она вернулась в пентхаус, где я могу присматривать за ней. Велел ей, наконец, взяться за ум и вести себя как следует, иначе она узнает, что такое гнев старшего брата. И вдруг, в конце этой тирады, меня осенило, я понял, что люблю вас, не могу без вас жить, и сразу успокоился. Я не думал, что когда-нибудь снова совершенно искренне скажу эти слова женщине и буду жить, повторяя их.

Куин с нежностью обнял Челси, она прильнула к нему, не в силах поверить этому признанию.

А он продолжал:

— Мои условия были такие: вы позволяете мне завоевать вас. Я согласен был не торопиться, учитывая вашу антипатию к браку. Но вы демонстративно убежали, не желая даже выслушать меня, и только когда обнаружилась ваша ревность к несуществующей сопернице, я решил идти напрямик. Не видеть вас две недели было сущим адом, — продолжал он, — но я знал, что нужно время, чтобы все утряслось. Признаюсь, мои намерения с самого начала не были честными, о браке я даже не помышлял. А потому пришлось искать способ начать все сначала, убедить вас, что я не хочу вас терять. Я связался с сэром Леонардом и правлением — передача агентства прошла быстро и безболезненно. Я решил предложить вам повышение, которого вы добивались, а взамен попросить дать мне возможность начать все сначала, и на этот раз вести себя так, чтобы вы доверяли мне и полюбили меня.

— Но я люблю вас и так, и сейчас мне кажется, что это было всегда, — задыхаясь, призналась Челси. Чувство радости охватило ее, и, ощутив ответную дрожь, пробежавшую по телу Куина, она прижалась губами к его крепкому подбородку. — И все это время я думала, что вы используете меня как щит против…

— Против несуществующей соперницы, — закончил он.

Челси немного откинулась назад, не отрывая от него пристального взгляда раскосых глаз.

— В одном вы были очень определенны, — медленно проговорила она. — Но вам не придется всю жизнь мучиться вопросом, не вышла ли я за вас ради денег, конечно, в том случае, если… — она вдруг запнулась, сообразив, что он пока еще не сделал ей предложения.

— Если мы поженимся? — Куин усадил ее на колени и крепко прижал к себе. — Могу дать голову на отсечение, что поженимся. Я уже сказал, что тебе не удастся снова убежать от меня, ты, если хочешь, можешь взять обратно заявление об отставке, или мы переселимся в Монкс Нортон, о чем я мечтаю теперь постоянно, а эту квартиру оставим за собой, чтоб было где жить, когда будем приезжать в город. У нас будет куча малышей, но это, любимая, как ты решишь. Что же касается корыстных намерений, которые я приписывал всем женщинам, у меня были на то причины, а потом мне было удобно так думать, даже когда я совсем забыл Лорну. Видишь ли, моя хорошая, до тебя я ни разу не встречал женщины, с которой мне захотелось бы остаться на всю жизнь.