Софи Уэстон - Обман

— Ох, — сказал Тони. Он втянул воздух сквозь зубы. — И что же мне теперь по этому поводу делать?

— Ты уже достаточно сделал. С настоящего момента миссис Лоуренс занимаюсь я лично. — Джейк натянул на себя пиджак от Савил Роу, как будто то была ковбойская куртка. — Возможно, тебе и удается справляться с оппозицией, но тебе еще предстоит научиться, как обращаться с людьми, у которых есть определенные привязанности.

— Привязанности, — вслух произнесла Эш, пробираясь на следующее утро к старой конюшне по мокрой от росы траве, — могут быть преувеличены. — Она поежилась.

Мальчики-близнецы соседки несколько дней назад нашли в лесу раненого барсучонка и принесли его Эш. Местный ветеринар осмотрел его, с сомнением покачал головой по поводу его шансов выжить и оставил малыша на попечение Эш. Пока, невзирая на пессимизм Боба Каммингса, барсучонок цеплялся за жизнь.

На следующий день утром, когда она вошла в гараж, барсучонок приподнял сонную мордочку. Эш с облегчением вздохнула. По крайней мере, он пережил еще одну ночь. Она кормила его, когда появились близнецы Холл в сопровождении недовольной Эм. С ними появился и Расти, золотистый ретривер Эш, уже вернувшийся с утренней прогулки вдоль ручья.

Эш подняла голову, отбросив с лица рукой рыжий локон. Расти сунул ей нос под локоть, и она послушно почесала ему за ухом.

— Привет.

— Привет, — вежливо ответили мальчики.

Но не приходилось сомневаться, на что было направлено их основное внимание. Эш поднялась, предоставив возможность кормить барсучонка его спасителям. Отступив на шаг, она внимательно наблюдала за ними. Появившаяся за ее спиной Эм фыркнула.

— Замечательное занятие — возиться со зверьем и чужими детьми. Тебе нужны свои собственные дети, — решительно заявила она. — И, разумеется, муж. Ты ведь не молодеешь, — добавила она, считая, что десять лет работы в доме дают ей на это право.

— Мне двадцать восемь, — спокойно возразила Эш. — А это значит, что я достаточно взрослая, чтобы распоряжаться своей жизнью.

— И посмотри, что ты из нее устроила, — пробормотала Эм.

Эш решительно отказалась реагировать. По-видимому, несчастье с мукой расстроило Эм больше, чем она предполагала. Обычно она выражала свое неодобрение, ограничиваясь прозрачными намеками на одинокую жизнь Эш. Кроме, конечно, тех случаев, когда она выступала вместе с ее отцом. Сэр Майлз и Эм были единодушны в своем убеждении в неестественности для молодой женщины одинокой жизни в глубинке.

Но предлагаемые ими решения проблемы сильно различались, подумала Эш, пряча усмешку. Эм мечтала о белом подвенечном платье и нескольких сотнях гостей. Сэр Майлз больше склонял свою единственную дочь к тому, чтобы она нашла любовника и, наконец, хоть немного развлеклась. К счастью, Эм была не в курсе содержания этого родительского совета, в противном случае их дружеские беседы немедленно бы прекратились.

Она искренне была привязана к Эш. Именно поэтому Эш мягко сказала:

— Я сама выбрала такую жизнь, потому что она меня устраивает. Это лишь мое дело.

Эм снова фыркнула. Но ничего больше не сказала. Частично по той причине, что знала — Эш не станет слушать, а частично из-за того, что они уже были не одни. Эм не обсуждала дела Эш в присутствии посторонних, особенно тех, кому она не симпатизировала.

Расти залаял, возвещая о прибытии гостя, и Эш подняла голову. Улыбнулась, разглядев форму.

Боб Каммингс был ей другом. Он поступил на работу в инспекцию по охране природы два года назад, так что с Питером знаком не был. Эш обнаружила, что этот факт помог им наладить дружеские отношения. Он тоже любил животных и не считал ее странноватой из-за всего того зверья, которое периодически появлялось в поместье. Этим он приятно отличался от других соседей.

— Привет, Боб. Ты сегодня рано.

— Совещание в Оксфорде, — сообщил он. — Решил заскочить по дороге. Как наш пациент?

Эш жестом показала на склонившихся над ящиком мальчиков.

— Смотри сам. Живой и голодный.

Боб удовлетворенно улыбнулся.

— Ты — молодец. Я не ожидал, что он выживет.

— Алан тоже не ожидал, — злорадно заметила Эш. Алан был местным ветеринаром. — Но мальчики устроили Гамбургу самый настоящий реанимационный режим.

— Гамбургу! — Боб покачал головой. Он неодобрительно относился к манере давать имена диким животным. Эш рассмеялась.

— Не беспокойся. Мы отпустим барсучонка на волю. Даю слово. Во всяком случае, когда ему надоест гараж, он окрепнет и захочет на свободу.