Джессика Клер - Последний вздох

Это смущает меня. «Вдруг я облажаюсь прямо сейчас? Вдруг меня вырвет на Дениэла?» Но ведь он прикасается ко мне не так, как все остальные. Он делает это с любовью к моим губам.

Я ошеломленно отстраняюсь и замечаю, как сужены от желания его глаза, а веки с тяжестью опущены. «Как же я раньше не замечала, что Дениэл сексуален? Какой он мужественный?» Должно быть это стокгольмский синдром. Я влюбляюсь в Дениэла только потому, что сейчас он — единственная постоянная в моем мире.

Это должен быть синдром.

Я облизываю губы, пробуя его на вкус.

— Мы не можем разделяться. Каждый раз в фильмах ужасов, когда герои разделяются, девушка погибает ужасной смертью.

Мужчина выглядит удивленным от моих слов, но на его лице появляется слабая улыбка.

— Назови хоть один, где так было.

Я начинаю загибать пальцы:

— Хижина в лесу, Спуск, Дрожь земли…

— Хорошо, хорошо.

— Охотники за приведениями.

Он прокалывает меня взглядом.

— Никто не умер в Охотниках за приведениями.

— Скуби-Ду.

Дениэл вскидывает руки вверх.

— Отлично. Ты можешь пойти со мной.

Он смотрит на мои волосы:

— Нам нужна кепка, чтобы спрятать твои волосы. Будет лучше, если издалека ты не будешь похожа на женщину.

Я улыбаюсь.

— Еще одна попытка избавится от меня верно?

— Я пытаюсь спасти тебе жизнь. Прости, что я осторожен, — говорит Дениэл с дразнящей интонацией.

— Я предпочту умереть рядом с тобой с оружием в руках, чем вернуться обратно в бордель, — отвечаю я.

И это на сто процентов правда. Я не вернусь туда. Никогда.

Дениэл спокойно смотрит на меня и качает головой.

— Знаешь, Дэйзи обманула меня.

Это поражает меня, как самая странная сказанная вещь.

— Что?

— Да.

Его рот причудливо искривляется, и он поправляет ножи, снова регулируя мой бронежилет.

— Она сказала мне, что ты милая и приятная, и не доставишь мне проблем.

Я не могу ничего с собой поделать и хихикаю от того, сколько грусти в его голосе. Возможно, я была милой и приятной раньше, но не сейчас. Я устала, что мир смешивает меня с дерьмом, и сейчас я постою за себя.

— Думаю, она не очень хорошо меня знает.

— Согласен, — насмешливо говорит мужчина. — Может быть, нам стоит узнать друг друга получше, раз уж нам придется провести вместе следующие две недели.

Его взгляд скользит по моим губам, будто рассматривает все способы узнать меня получше.

И по какой-то причине это заставляет меня чувствовать удовольствие.

— Ну, для начала я люблю фильмы ужасов и не люблю быть брошенной.

Дениэл смеется.

— Милая, я уже знаю это.

Изменение планов. Совершенно очевидно, что Рэйган не останется с Перея, даже если бы тот согласился держать её. Перея достает джинсы и сапоги, но не кепку. Мы выходим из дома, и я беру Рэйган за руку.

— Держись ближе ко мне, — приказываю я, хотя в этом нет необходимости.

Её хватка на моей руке раздавила бы мне пальцы, если бы я был слабее, или она сильнее. Мысленно напоминаю себе, что нам надо поесть, прежде чем пойти за документами.

— В заднем кармане есть протеиновый батончик, — говорю я ей. — Съешь.

Ей, конечно же, не хватает пищи. После этого нужно будет отвести её и нормально поесть.

— Ты разговариваешь со мной в приказном тоне, потому что злишься? — спрашивает девушка, но достает батончик.

Рэйган разламывает его на две части и протягивает мне половину. Пока она грызет батончик, я засовываю свою половину в рот и проглатываю, не жуя, прежде чем ответить.

Рэйган это большая ответственность, но её страх сильнее здравого смысла. А после того, что произошло в оружейной комнате, я не могу признаться ей, что она тормозит меня. Но хочу принять некоторые меры предосторожности. Дергая её за руку, я поворачиваю девушку лицом к себе, чтобы она увидела мою серьезность, но на секунду теряюсь в её зеленых глазах, более таинственных и прекрасных, чем воды Рио. Я опустошен умственно, эмоционально и физически. Хотел бы погрузиться в эти воды и плыть по течению несколько дней. Утомительная бесконечная охота на сестру и страх, что в один прекрасный день я найду её тело в сумке, измотали меня. И еще понимание, что Фриз и Гомес, и им подобные, кажется, побеждают.

Но Рэйган здесь. Она — живое доказательство того, что можно пройти через ад, и выжить. Моя работа — не испортить это. Я должен охранять её.

— Я не сержусь на тебя. У меня нет на это времени. Единственное, что меня беспокоит, чтобы ты следовала моим инструкциям. Если я говорю прыгать, ты прыгаешь. Говорю есть, ты ешь. Говорю держись ближе, значит, и листок бумаги не должен проскользнуть между нами. Наш побег от сюда полностью зависит от того, слушаешься ли ты меня. Поняла?