Анна Бердникова - Провинциальный роман. Ирина

Так что сегодня будет, на что со вкусом посмотреть и, наверняка, будет что послушать.

Само знакомство Риты с будущим мужем было похоже на один из стандартных ходов сериального режиссера, чем на событие реальной жизни.

Когда полтора года назад стали ходить упорные слухи о том, что Иргинский филиал Томского государственного университете будет реорганизован в Иргинский политехнический институт, многие переполошились. Одно дело иметь диплом Томского университета, известного во всем мире и одного из старейших в стране, и совсем другое дело – диплом Иргинского института, никому не известного и не зарекомендовавшего себя пока отличными специалистами. Тогда многие сделали попытку перевестись непосредственно в Томск, особенно студенты старших курсов. Потому что обидно, отучиться четыре курса в Томском универе и получить диплом Иргинского института.

Рита тогда еще Смирнова была одной из тех, кто предпринял такую попытку. До этой поездки Рита ни разу не была в Томске.

Старый город поразил ее старинными узкими улочками и обилием деревянных домов, украшенных необыкновенно красивой и разнообразной деревянной резьбой. Само здание университета впечатлило размерами и фундаментальностью. Рита поймала себя на том, что получает ни с чем не сравнимое эстетическое удовольствия от бессистемного блуждания по коридорам этого вместилища науки с более чем столетней историей. Рита заворожено бродила из корпуса в корпус, с этажа на этаж, не в силах остановиться и избавиться от наваждения. Доски почета сменялись списками отличников и лауреатов различных конкурсов и премий, расписания занятий различных факультетов перемежались со стендами кубков спортивных достижений. «Как все-таки не похож НАСТОЯЩИЙ университет на то место, где я учусь», – мелькнула мысль на задворках сознания.

Иргинский филиал Томского государственного университета располагался в переоборудованных когда-то жилых бараках, построенных еще пленными немцами, которых в Ирге было необыкновенно много. Их силами город отстраивался после войны, именно тогда собственно и ставший городом, благодаря эвакуированным заводам.

Так что было от чего впасть Рите в подобное состояние. Девушка потеряла счет пройденным ступеням и коридорам. Из этого сомнабулистического состояния ее вывела лужа, в которую Рита наступила в одном из полуподвальных помещений учебного корпуса. Остановившись посреди лужицы в босоножках на тоненькой подошве, Рита наконец-то пришла в себя. С удивлением оглядевшись, Рита поняла, что заблудилась окончательно и бесповоротно. Конец коридора, тускло освещенного маленькими сплющенными оконцами, терялся в сумерках далеко впереди. Рита стояла, затаив дыхание и чувствуя волну подкатывающего панического страха от того, что оглянувшись увидит ту же самую картину, что и впереди: темный и пустой бесконечный коридор. Рита была готова разрыдаться от досады и отчаяния: мама предлагала поехать вместе в конце недели, но как же, Рита – взрослая, самостоятельная девушка, она сама съездит и переоформит документы. А теперь как в старом детском стишке:

«А может быть, я сплю», – пришла спасительная мысль. Рита с надеждой за нее ухватилась. – «Сейчас я себя ущипну и проснусь дома на диване. Мокрые пятки – это меня Дженни лизнула. Теперь, когда я поняла, что это сон, даже жалко просыпаться – красивый и интересный сон получился, а в конце даже таинственный. Но проверить сон на реальность надо». Скомандовав себе: «Три, два, один!» Рита ущипнула себя за ухо. Сон не желал отступать. Рита решила попытать счастья в другом месте. И снова: «Три, два, один!» Девушка из всех сил ущипнула себя за голень. Со сном снова ничего не произошло, только очертания коридора, уходящего в даль стали немного расплывчатыми от навернувшихся на глаза слез. Ущипнула Рита себя весьма и весьма ощутимо.

«Значит, это не сон… И не мой любимый пес Дженни лижет мои пятки, а я стою посреди самой настоящей лужи в подвале в чужом городе в сотне километров от дома. Зря только синяк на ногу посадила». Рита с тоской стала рассматривать нанесенный ущерб.

– Девушка, – услышала Рита, не на шутку испугавшись. – Не стойте в луже, Вы простудитесь.

– Я…, о господи, – Рита была совершенно уверена, что в коридоре никого нет.