Татьяна Тронина: Хозяйка чужого дома

Это Лара, а не Игорь мечтала о ребенке. Завести его раньше не представлялось возможным – они жили в крошечной однокомнатной квартирке, где детскую кроватку даже некуда было поставить. Наконец супруги купили новую квартиру, правда, кое-чем пришлось пожертвовать – если раньше они жили в центре, то теперь переселились на самую окраину, что, впрочем, Лару вовсе не расстраивало. Еще зимой, когда они приезжали сюда, выбирая новое жилище, она представила себе, как будут выглядеть эти места летом – и старый московский центр с толпами людей и сплошным потоком машин вмиг ей разонравился. Она захотела чистого воздуха, леса, который видно из окна, и тишины, о которой мечтает каждый нормальный человек.

– Гарик, решайся, – сказала она тогда мужу. – Здесь мы будем счастливы.

– А разве мы несчастны? – удивился тот, ежась от мрачного зимнего пейзажа. – Здесь деревня какая-то…

– Нет, но ты же знаешь… – намекнула она на невозможность завести ребенка в тех условиях, в которых они тогда жили. – Здесь у нас будет трехкомнатная квартира, а в центре мы на эти деньги ничего подходящего не купим.

– Только потом не говори…

– Гарик, все будет отлично!

Игорь полностью доверял жене – почти во всех житейских проблемах она разбиралась лучше его, и в этот раз он спорить не захотел.

– Ладно, тогда здесь у меня будет собственный кабинет, – важно заявил он, совершенно не представляя, для чего он ему нужен.

– О господи, что мне, жалко, что ли! – в сердцах воскликнула Лара. – Да что хочешь…

Она знала, что Игорь не так горячо, как она, мечтает о малыше, что он скорее снисходительно соглашается с ней – да, неплохо бы завести беби, чтобы все как у людей, – но это ничуть ее не огорчало. Она обожала своего мужа и свято верила, что потом он будет благодарен ей – как всегда происходило раньше.

Она вспомнила все это, улыбнулась и стала смотреть, как в ванной Игорь возится с дрелью. Ей казалось, что лучше ее мужа никого нет, что он необыкновенно хорош, и все в нем настолько соразмерно и гармонично, что им можно любоваться, как скульптурой в греческом зале Музея имени Пушкина. Чуть выше среднего роста, не худой и не толстый, а именно такой, каким должен быть тридцатилетний мужчина, – юношеская стройность в сочетании с силой, которая приходит с возрастом, спокойное лицо, нос чуть вздернут, полные мягкие губы, впрочем, слегка безвольные, безупречный затылок, мягкие кольца золотисто-каштановых волос. Лара сама стригла своего мужа, панически боясь, что чья-нибудь равнодушная рука неудачно выбранной прической может нарушить светлую, безмятежную гармонию внешности.

– Здесь ужасные ручки и ужасная сантехника, – сказала она, не отрывая взгляда от его плеч. – И плитку надо перекладывать…

– Это столько возни.

– Я найму мастеров, ты не беспокойся. И надо поменять дверь на кухню – сделать складную, гармошечкой, чтобы не мешала.

– А по-моему…

– Гарик, чуть выше, неровно получается!

– А завтракать?

– Ой, совсем забыла…

Лару никак нельзя было отнести к новомодным феминисткам, которые требовали для себя равных прав и не желали ухаживать за мужьями, считая, что у тех тоже есть руки. Она была женщиной старой закалки, через гены матери и бабки ей передалась истинно русская страсть нянчиться со своим мужчиной, точно с младенцем, и при виде голодного Игоря ее начинала мучить совесть. Вот и сейчас свою забывчивость она ощутила как преступление.

Овсяная каша, полезная для желудка, легкий салат, мясная котлетка – настоящая, не полуфабрикатная… Лара все готовила быстро и легко, она не делала себе скидок даже из-за переезда.

– Мальчик резвый, кудрявый, влюбленный, Адонис, женской лаской прельщенный… – напевала она, с артистизмом истинного мастера переворачивая котлетку без помощи вилки, просто подкинув сковородку. – Гарик, ты где там?

– Лара, ты чудо, – дежурно сказал он, целуя жену в висок. – Мне кажется…

– Что, прямо здесь?

– Почему нет?…

Ближе к вечеру они наконец сумели немного обустроить свое новое жилище, чтобы оно не было похоже на походный бивак.

– Так тихо, – сказала Лара, подходя к окну. – Я не привыкла.

– Просто дом еще пустой. Нет соседей сверху, снизу и за стеной. Кажется, мы единственные в этом подъезде.

– А вот в соседнем… Ты видел – какие-то крутые «новые русские», на черном джипе…

– Лара, джип еще ничего не значит, сейчас у всех машины!

– Ой, смотри – самолет летит…

Далеко-далеко, над лесом, медленно тянулся светлый самолетный след, небо было чистым, неправдоподобно ярким, словно нарисованным. И в этот момент кто-то загрохотал, застучал на лестничной площадке.