Элизабет Пауэр - Скандальная репутация

Кейн не ответил и, ускорив шаг, пошел вперед. Наконец он остановился около большой блестящей яхты, которая с самого начала привлекла внимание Шеннон: Пятидесятифутовое спортивного вида судно. Мощное, быстрое, дорогое. Это было на него похоже.

— Ты в порядке? — спросил он Шеннон, заметив капельки пота, выступившие у нее на лбу, и учащенное дыхание.

— Да, — ответила она, чувствуя себя чудовищно уставшей.

— Не похоже. Это из-за раны?

— Я же сказала, что в порядке, — отрезала она и, тряхнув головой, бодро прошла мимо него. Но не так бодро, как ей хотелось бы.

— Черт возьми! — выругался Кейн, подхватывая лишившуюся сознания Шеннон на руки.

Она очнулась в салоне на нижней палубе. Через открытые стеклянные двери светило вечернее солнце. Шеннон огляделась: салон, отделанный полированным кленом, был воплощением вкуса и роскоши. Обитый замшей потолок, мягкий пушистый ковер на полу, бежевого цвета кожаные кресла и диван.

Кейн сидел в кресле напротив нее и, заметив, что она открыла глаза, настороженно приподнялся.

— Как ты себя чувствуешь?

— Отлично, — со слабым вызовом сказала она. - Я вполне могла бы справиться сама.

— Конечно, — кивнул он. — Ты потеряла сознание. Ты бледна. У тебя круги под глазами. Ты очень худая. В общем, выглядишь просто ужасно.

— Спасибо, — съязвила она, трогая рану на голове и морщась от боли. — Напомни мне, чтобы я когда-нибудь вернула тебе комплимент.

Кейн встал, взял ее за руку и повел по ступенькам выше, в красиво обставленную столовую. Приглушенный вой сирен и крики полицейских, разгоняющих демонстрантов, доносились даже до причала.

— Сядь, — скомандовал Кейн.

Шеннон хотела было возмутиться, но передумала, увидев заманчиво мягкий, обитый тканью полукруглый диванчик, на который и опустилась со вздохом облегчения.

— Я серьезно. Ты выглядишь просто ужасно, — повторил Кейн, бросая ее сумку на столик перед диваном. — Чем ты занималась эти два с половиной года?

Не дождавшись ответа, Кейн встал, подошел к шкафчику, достал бинт, налил в чашку холодной воды и подошел к ней.

— Давай посмотрим, что у нас там. — Он осторожно взял ее за подбородок и приподнял голову, чтобы лучше видеть рану. — Вроде бы ничего серьезного, но синяк будет. И большой.

Ловким движением он приложил компресс к ранке. Шеннон вздрогнула.

— Больно?

— Нет, — солгала она, не желая показаться слабой. Но дело было не столько в боли, сколько в его волнующей близости, заставляющей ее сердце учащенно биться — так быстро и громко, что она испугалась, как бы он не услышал.

— Это твоя яхта? — спросила Шеннон не потому, что ей было очень интересно, а чтобы отвлечься от неожиданных мыслей, приходящих в голову, и от тонкого, едва уловимого, но приятного запаха туалетной воды, исходившего от него, пока он, наклонившись, промывал ей ранку.

Если яхта принадлежит ему, подумала Шеннон, то, очевидно, после ухода из компании отца дела у него идут очень и очень неплохо.

— Тебе будет приятнее иметь со мной дело, если я скажу «да»?

Шеннон уже заняла оборонительную позицию и хотела ответить остро и язвительно, как вдруг, увидев его улыбку, поняла, что это всего лишь очередная шутка. Неужели он вообще не воспринимает ее всерьез? Ей стало обидно.

— Вряд ли я польстилась бы на тебя, Кейн, даже если бы у тебя было двадцать таких игрушек, — сказала она, пытаясь под фальшивой улыбкой скрыть свою досаду и тоску, затаившуюся где-то очень глубоко. — И, кстати, не прячешь ли ты в одной из кают свою жену?

— У меня нет жены.

Неожиданно Шеннон испытала облегчение, почти радость от осознания того, что он все еще не женат.

— Почему? — спросила она, пытаясь унять сердцебиение. — Ты ведь не становишься моложе, Кейн, ты знаешь это?

Сколько ему сейчас? — подумала она. Тридцать три? Тридцать четыре?

Сиди смирно и не дергайся! — скомандовал он, проигнорировав колкость, заставив ее ощутить всю глупость вопроса и почувствовать себя несмышленым ребенком. Ее всегда восхищала зрелость Кейна, которую она считала одним из несомненных его достоинств. И с годами он становился все более и более привлекательным для нее.

Кейн дезинфицировал ее рану, а Шеннон продолжала молча разглядывать его. Сквозь белую полупрозрачную рубашку она могла различить очертания его груди, темные волосы на ней. Пульс участился. Может, лучше вообще не смотреть на него? Она закрыла глаза, но от его дурманящего запаха никуда деться не могла.