Виктория Шарп - Цветы под дождем

— И все-таки я бы не торопился строить благоприятные прогнозы, пока вас не осмотрит врач, — с опаской заметил Макс. — Но, к несчастью, я не дозвонился до больницы. Хотя звонил минут десять, не меньше.

— Дело в том, что у нас в Риверсайде работают только один врач и одна медсестра, — пояснила Джулия. — Вероятно, они сейчас на вызове.

— Да-а, — протянул Макс, озадаченно почесывая затылок. — Ну и что же нам с вами в таком случае делать? Может быть, для начала следует позвонить вам домой?

Джулия отрицательно покачала головой.

— Увы, Макс! Моих родителей нет сейчас в Риверсайде. Они гостят у родственников в Бирмингеме. А моя единственная подруга Миранда уехала в Дерби к сестре. У нее сегодня выходной.

— Понятно, — пробормотал Макс. И, бросив на нее любопытствующий взгляд, спросил: — А почему вы сказали «единственная подруга»? Разве у вас здесь только одна подруга?

Джулия вздохнула.

— К сожалению, только одна.

— Странно! — Макс посмотрел на нее с неприкрытым удивлением. — А что, разве в Риверсайде больше нет девушек вашего возраста?

— Да нет, почему же? Есть, только все они... ужасно скучные. — Джулия забавно наморщила нос. — И все как одна заядлые сплетницы. Одним словом, мне с ними совсем не интересно.

— Что ж, я вас прекрасно понимаю, — задумчиво проговорил Макс. — Иногда одиночество гораздо предпочтительнее, чем общество людей, абсолютно чуждых тебе по духу. По крайней мере, для меня всегда было так.

Джулия воззрилась на него изумленно. Если бы такие слова сказал кто-то другой, она бы, наверное, не удивилась. Но услышать подобное заявление от драматурга Макса Диллона, который всегда находится в гуще людей и событий... Это как-то не укладывалось у нее в голове. Уж кто-кто, а он-то наверняка не привык сидеть в одиночестве!

— Вы хотите сказать, что любите уединение? — недоверчиво спросила она.

Макс прищурился.

— А почему вас это удивляет? Разве я произвожу впечатление общительного человека?

— Ну вообще-то да. — Джулия на мгновение задумалась и пояснила: — Видите ли, Макс, у вас очень открытый взгляд. Открытый, доброжелательный и... приветливый. Не просто вежливый, а приветливый. Вы улавливаете разницу?

— Да, разумеется. — Он улыбнулся. — А еще что?

— Да хотя бы то, что вы привезли меня к себе домой вместо того, чтобы сразу доставить в больницу.

— Но ведь это же объясняется очень логично. От того места, где произошел несчастный случай до Вудхауза гораздо ближе, чем до больницы.

— Так-то оно так, но я уверена, что большинство людей поступили бы по-другому. Кому нужны лишние хлопоты? А вот вы не побоялись взвалить на себя заботу о незнакомом человеке.

Макс посмотрел на нее с неподдельным интересом.

— А вы очень наблюдательны, Джулия. И, кажется, довольно чутки.

— Вы тоже.

К удивлению Джулии, Макс покачал головой.

— Не знаю, — сказал он с какой-то странной, неопределенной усмешкой. — Откровенно говоря, я совсем не привык о ком-то заботиться.

— А к чему вы привыкли? К тому, что кто-то заботится о вас? Что ж, это совсем не удивительно.

— Почему?

Джулия окинула его долгим, внимательным и оценивающим взглядом, под которым Макс, к своему непомерному изумлению, почувствовал себя неловко.

— Потому что вы красивый и, надо полагать, довольно интересный мужчина, — пояснила она без тени кокетства или смущения, будто констатировала очевидный для всех факт. — На таких, как вы, женщины просто не могут не обращать внимания. Хотя, конечно... — Джулия замолчала, многозначительно поджав губы.

— Что «конечно»? — спросил заинтригованный Макс. — Ну договаривайте, раз уж начали!

— Конечно, этого должно быть мало... для нормального мужчины.

— Простите, я не совсем понял. Мало чего?

В глазах Джулии появился веселый вызов.

— Я думаю, что для нормального мужчины недостаточно чувствовать себя окруженным женским вниманием и заботой. Он должен испытывать потребность и самому о ком-то заботиться. И не просто испытывать потребность, а еще и иметь возможность ее реализовать. Иначе он будет постепенно и неуклонно деградировать. Как личность и, извините за грубую фразу, как самец.

Макс усмехнулся, озадаченно покачивая головой. А затем, не в силах усидеть на месте, поднялся с дивана и прошелся по комнате. Джулия даже не подозревала, что попала в самую болевую точку Макса Диллона. Деградация личности и мужского начала... Это как раз то, на грани чего он совсем недавно находился. И, пожалуй, такая беда рано или поздно случилась бы с ним, если бы он не догадался вовремя сбежать из Нью-Йорка. Но, разумеется, объяснять все эти сложные вещи Джулии Макс не собирался. Для таких разговоров они были еще слишком мало знакомы. К тому же Макс вдруг поймал себя на мысли, что ему совсем не хочется упасть в глазах Джулии с того пьедестала, на который она возвела его. Поэтому он, вместо того чтобы развивать опасную тему, обернулся к Джулии с любезной, деланно беспечной улыбкой и сказал: