Сюзанна Кэри: Папа, мама и Джейми

Лайза говорила, что они с Майком познакомились в баре, где играли в «пульку», потом стали встречаться. Прошло совсем немного времени, и она, неоднократно переспав с ним в его квартирке в юго-западной части города, переселилась к нему жить постоянно.

«А потом я забеременела, и он меня вышвырнул. — При этих словах Лайза презрительно скривила свой ярко накрашенный рот и отбросила со лба прядь светлых волос. Разговор шел на крыльце бабушкиного дома, и Лайза сидела рядом с сестрой, угрюмо поглаживая огромный живот, выпиравший из-под выцветшего халата. Это было примерно за месяц до рождения Джейми. — Да, вышвырнул, — продолжала Лайза. — Я знаю, Шер, что ты об этом думаешь, и ты, возможно, права. Я должна была заставить его дорого заплатить за все. Но ему повезло: я слишком горда для того, чтобы о чем-то просить».

А я не настолько горда, думала сейчас Шерри, слушая, как Руис вызывает тех, кто поднял руку. Ему отвечали люди, родившиеся в Англии и в Ирландии, в Польше и в Ливане, на Кубе и во Вьетнаме. Закончив опрос, Руис помолчал, как бы налаживая контакт с каждым присутствующим в отдельности. Взгляд его встретился с глазами Шерри, пошел дальше, потом вернулся и задержался на миг, словно Руис раздумывал: где я ее видел? На лбу его залегла морщинка. Чем-то мне знакомо ее лицо, говорил себе он, хотя я и не помню чем. Может, это овал лица, а может, линия рта. Однако Руис был уверен, что они чужие: девушка имела свой стиль и наверняка запомнилась бы, будь они знакомы.

— Итак, спасибо вам за то, что вы подтверждаете мысль, с какой я хочу начать: большинство из вас — не коренные американцы, мы происходим из самых разных стран. Мои предки, так же как и кое у кого из вас, жили на Кубе. Однако я родился в Америке и принял все ее блага как нечто само собой разумеющееся. Я пользовался равными правами, жил в хорошем доме, получал приличную зарплату. У меня было все, о чем только могут мечтать приезжающие сюда на заработки из Мексики, с Гаити и из Центральной Америки. Они собирают здесь овощи и фрукты ради куска хлеба.

Руис продвигался к главной цели своего выступления: к агитации за то, чтобы люди обращались к представителям власти в своем штате и просили их поддержать проект закона о защите прав сезонников — он был детищем Руиса. А Шерри рисовала себе подробности его романа с сестрой. В отличие от Лайзы, потерявшей невинность в 16 лет в кузове грузовика, Шерри в свои двадцать семь еще была девственницей, и теперь ей приходилось с помощью воображения восполнять пробелы в практике.

Майка Руиса очень легко было представить в постели, что совсем не укрепляло заготовленную в ее душе неприязнь. Можно было вообразить и то, как тяжело было Лайзе с ним расставаться.

Влюбившись, Лайза обрела цель жизни — ей хотелось остановиться на одном мужчине, выйти замуж, родить ребенка. К сожалению, Лайза получила только последнее.

В голове Шерри сейчас шла двойная работа: вспоминая рассказ сестры, она смотрела на героя романа, слушала его и оценивала. Чисто внешне он показался ей привлекательным. Сильный, прямодушный, несомненно добрый и большой умница. А вспоминая Лайзу — беременную, без гроша в кармане, такую, какой она была, когда изливала душу в тот вечер на бабушкиной веранде, — Шерри упрекала себя. Она думала о Джейми, от которого отец отмахнулся как от мухи, но понимала, что возненавидеть Руиса не способна.

Наконец кончилось выступление и последовавшие затем вопросы и ответы. Руис стал пробираться к выходу сквозь толпу газетных репортеров и тех, кто болел за его дело. Шерри не отставала от Руиса, хотя и боялась, что он ее заметит.

Как он любит быть в толпе, недовольно отметила про себя девушка, особенно — в толпе женщин. Впрочем, почему бы и не любить, если они летят на него, как мотыльки на огонь? Вот хотя бы эта репортерша с 11-го канала телевидения — так и прет на него со своим микрофоном.

Обмениваясь игривыми замечаниями и шутками с Мэри Мерчисон, ведущей вечерних новостей и признанной телезвездой, Майк Руис почувствовал взгляд, которым его пронзила Шерри. Слегка повернув голову, Майк увидел ее, на миг глаза его округлились; флюиды, на которые он подсознательно отреагировал, исходили от девушки со светлыми волосами, замеченной им раньше, в самом начале выступления. Что-то дрогнуло у него в груди, хотя она была совсем не в его вкусе; видимо, сказалось одиночество, длившееся уже полтора года — с тех пор, как он расстался с Лайзой. Стройная девушка с небольшой грудью и правильными чертами лица, лишь слегка тронутого косметикой, была одета в ситцевую блузку с короткими рукавами и полосатую юбку в складку, чуть прикрывающую колени. Ярко начищенные дешевые туфли без каблука не смогли испортить впечатления от стройных ног, которым позавидовала бы самая знаменитая манекенщица. Воображение вдруг нарисовало Майку, как бы эти ноги обвились вокруг его талии, хотя картина была явно неуместной.