Кэндис Кэмп: Розовое дерево

— У меня есть новости.

— Правда? — Сьюзан заинтересовалась. — Какие?

— Кто-то собирается покупать дом вдовы.

— Миссис Белл? Честно? И кто же это? — Щеки Милли медленно залились краской, и она пожалела, что затронула эту тему. Было неприятно думать о незнакомце, который застал ее в таком дурацком положении.

— Я… я его не знаю. Думаю, он не из наших мест.

— Интересно, кто же это может быть… и почему он будет переезжать в наш город? С ним была семья?

Миллисент покачала головой, и, странно, ее щеки вновь зарделись:

— Я не знаю. Он не сказал.

— Ты имеешь в виду, что разговаривала с ним? Почему же ты так и не скажешь? Кто он?

— Кто он есть? — Одна из дочерей тети Ораделли, Бетти — приземистая, склонная к полноте женщина, очень похожая на свою мать — поставила за ними на стол тяжелую вазу. Очевидно, она услышала часть разговора.

— Какой-то мужчина собирается купить дом по соседству с Миллисент, — объяснила Сьюзан.

— Виллу вдовы Белл? Туда кто-нибудь переедет?

— Ах, этот дом пустовал, кажется, целую вечность! — воскликнула тетушка Софи.

— Кто он? — Марианна, другая дочь миссис Ораделли, пересела поближе.

— А как его зовут? — вступила в разговор Амелия, младшая сестра Сьюзан.

За какую-то минуту вокруг Миллисент и Сьюзан образовался небольшой кружок женщин, привлеченных новостью и страстно желающих задать вопросы и услышать подробности.

— Подождите! Пожалуйста! Я не знаю… — Миллисент подняла руки, как будто защищаясь.

— Ради Бога, о чем это вы тут кудахчете, словно куры на насесте? — это был голос тетушки Ораделли, решительно ворвавшийся в щебетание женщин, которое постепенно затихло.

— Миллисент сказала, что кто-то переезжает в дом вдовы Белл, мама, — объяснила Бетти.

— В самом деле? — тетушка Ораделли выглядела удивленной и заинтересованной. На минуту Милли испытала чувство удовлетворения от того, что обладает информацией, которую еще не слышала тетя Ораделли.

— Я так думаю. Я видела его возле виллы Белл, и он сказал, что собирается ее купить.

— Ты с ним разговаривала? — тетушка нахмурилась. — С абсолютно незнакомым мужчиной?

У Миллисент появилось желание провалиться сквозь землю под строгим взглядом миссис Ораделли.

— Я работала в саду, а он был в соседнем дворе, осматривал дом миссис Белл. Он подошел и представился.

— Для меня это звучит несколько необычно. Он джентльмен?

— Похоже, да…

— Что? Красивый? Таинственный? Не похож на наших?

Она помнила необычные карие глаза, в глубине которых плясали искорки смеха, и почувствовала, как краска вновь начинает заливать шею и лицо.

— Он был… хорошо одет и… очень представительный.

— Представительный! — воскликнула Амелия и скорчила разочарованную мину, — Бедняжка Милли-сент, это совсем не то, что мы хотим знать. Скажи нам, как он выглядит, ради Бога! Молодой? Старый? Толстый? Какой?

Тетушка Ораделли строго посмотрела на назойливую девицу.

— Успокойся-ка, дорогая! Важно не то, как он выглядит, а вел ли он себя, как подобает джентльмену.

— Да, тетя, — Амелия скромно потупила глаза, приняв совершенно смиренный вид, но Миллисент подозревала, что та специальна смотрит вниз, чтобы спрятать смех в глазах.

— Думаю, он джентльмен, — быстро сказала Милли, не желая, чтобы Амелии досталось, — и достаточно красив.

— В самом деле? — Амелия вскинула голову.

— Правда? — даже тетушка Ораделли не смогла сделать вид, что она не заинтересована этим дополнением. И как же именно?

— Ну… вообще, я думаю. У него светлые волосы, глаза очень необычного коричневого оттенка, но не отталкивающего. Черты лица правильные. Хорошо выбрит.

— Милли! — даже Сьюзан, казалось, была разочарована. — Какое сухое описание! Ты можешь вспомнить более интересные детали?

— Ее описания вполне достаточно, — обрезала тетушка Ораделли, — девушка не может знать более интересных деталей о мужчине, с которым не знакома.

— Но мы даже не представляем, как он выглядит. Он просто симпатичный или безумно красив? Он улыбался тебе? Это было захватывающе или просто приятно?

— Да, дух захватывало, — уцепилась за подсказку Милли, — хотя, мне кажется, приятным это не назовешь. Улыбка у него какая-то озорная, что ли. Почти мальчишеская, хотя в то же время в глазах было что-то дьявольски опасное.

— Это уже поинтереснее, — Амелия подвинулась ближе. — Сколько ж ему лет?

— Для тебя слишком стар, — едко ответила Милли, — где-то между тридцатью и сорока.