Барбара Макмаон - Можно ли купить счастье?

Линдси даже пожалела Кэтрин. Не хотела бы она, чтобы Элли питала такие же чувства к матери, как Люк.

— Забавно. Что-то я не припомню, чтобы ты приглашал нас с Элли на пляж, — пробурчала Линдси, глядя, как лимузин увозит Кэтрин.

— Идея возникла под влиянием момента, — сухо ответил Люк.

— Ты во всем перечишь матери?

Он засмеялся.

— Ты единственная из моих знакомых, кто употребляет слово «перечить».

— Не пытайся сменить тему, — сказала Линдси. — Тебе неожиданно пришла в голову мысль, как сделать так, чтобы мать принимала твою невесту одна, да?

Он взял ее за руку и повел в бальный зал.

— Во-первых, мои отношения с матерью и бывшей невестой тебя не касаются. Если Кэтрин хочет, чтобы к ней приехала Джаннетт, она в состоянии сама ее принять. Во-вторых, если Джаннетт думает, что стоит ей погрозить пальчиком, и я начну ходить по струнке, ее ждет жестокое разочарование.

— Раз ты хотел на ней жениться, ты испытывал к ней теплые чувства.

— К той женщине, за которую ее принимал. Но она оказалась другой.

— Я думаю, все вернется на свои места.

Он остановился, мягко развернул Линдси лицом к себе и бесстрастно спросил:

— Тебе нравится идея женитьбы ради денег?

Ее охватило отчаяние. Она пожала плечами.

— Невелика разница — жениться из мести.

— Я женился на тебе не из мести.

— Ты мстил не мне, а матери и деду.

Люк молча смотрел на нее.

— Если быть точным, это была не месть, — сказал он.

— Что же, если быть точным?

Он взял ее за подбородок и провел пальцем по губам.

— Способ перечить, — ухмыльнулся он. — Поедем завтра на пляж. Обещали прекрасную погоду, почему бы этим не воспользоваться?

— Я не отказываюсь, хотя и не помню, чтобы ты заранее предупреждал. — Лучше бы он хотел поехать с ними потому, что ему приятно их общество, а не для того, чтобы дать пощечину матери и Джаннетт. Но приходится брать, что дают.

— Директору приходится быстро соображать. У меня нет ни малейшего желания проводить выходной день с матерью и Джаннетт Салливан.

— Вообще-то я понимаю, почему ты не хочешь проводить день с матерью, — сказала Линдси, когда они входили в бальный зал. — Она всегда была такая формальная, такая… удаленная? — тактично выразилась она.

Люк провел ее в тихий уголок и придвинул стул.

— Кэтрин возненавидела меня еще до того, как родила, — сказал он, сев на соседний стул. Подскочил официант и принял заказ.

— О нет, Люк, этого не может быть! Мать тебя любит, я знаю, — возразила Линдси, когда они остались одни — насколько это возможно в переполненном зале. — Конечно, Кэтрин не очень-то проявляет свою любовь, но мать не может не любить свое дитя.

Он пожал плечами.

— Может быть, по-своему любит, но с самого начала она меня ненавидела. Она страстно любила мужа. Но он не был из хорошей семьи, он был просто выскочка. Дед обвинял его в том, что он женился ради денег и положения в обществе. Джонатан выгнал его задолго до моего рождения.

— Как это выгнал?

— Откупился, как же еще. Тот уехал из Австралии и больше не возвращался. У матери был выбор: поехать за ним или вернуться домой. Она выбрала не мужчину, которого объявила своей любовью, а ту жизнь, которую на самом деле любила. Но от меня отделаться не могла.

Полная сочувствия, Линдси поймала его руку и сжала.

— Мне очень жаль.

— Это было больше тридцати лет назад, — сухо сказал Люк.

— Это очень печально для вас обоих, — ласково сказала она.

— В каком смысле?

— У тебя в детстве не было отца, она потеряла мужчину, которого любила. И все из-за денег.

— Для большинства людей деньги очень много значат, — заметил он.

— Конечно, но на них нельзя купить счастье. Оно рождается само. Твоя мать во всем видит недостатки — это отражение того, что она несчастна.

— Что ж, она сыпала деньгами Джонатана, как песком, чтобы убедить себя в обратном.

— Для меня деньги никогда не станут важнее людей. И даже вообразить не могу, чтобы я могла возненавидеть Элли.

— Этим ты и отличаешься от других, Линдси.

— Нет, я думаю, просто у тебя круг не тех друзей. Большинство людей, которых я знаю, в этом вопросе согласны со мной. Ты пытался разыскать отца, когда вырос?

— Нет. У меня был Джонатан. Я бы и не знал, где начать поиски. Он мог быть в Англии, Новой Зеландии, США — где угодно. Мог даже умереть.

— Сомневаюсь, что он умер. Если он ровесник Кэтрин, ему сейчас около пятидесяти. Он хоть знал, что ты должен родиться?