Анастасия Соловьева - Принц для неудачницы

– Неохота.

– Ну а тогда в чем дело?

– Да ни в чем. Конечно, я скажу ему… Там все не так просто. Нужен кредит под залог квартиры, моей квартиры. Стоит мне отказать – и все.

– Ну и правильно! Откажи! – Ленка удовлетворенно облизала крышечку пудинга. – Идем в магазин, померишь рубаху. Черную с красным – тебе пойдет.

– А по-моему, черная с белым лучше.

– Спорить с тобой не буду. Ты девушка столичная, у тебя вкус, – мягко проговорила, почти пропела, Ленка, собирая со стола чайную посуду.

Домой Ксения вернулась в той самой рубахе – черной в красную клетку. Примерила и не захотела снимать в магазине. Ленка бегала вокруг, суетилась:

– Вау, как классно! Супер какой! Села – прямо по фигуре. А расцветка – просто отпад! Если с черными узкими джинсами…

Но Ксения находила, что с черными джинсами-трубочками рубаха будет смотреться вычурно, а вот с офисными темно-серыми брюками, которые в данный момент и были на ней надеты, – в самый раз. Эффектно, но без пафоса. На том и порешили.

Новая вещь не то чтобы успокоила Ксению – скорее радость от покупки потеснила гнездившуюся в сердце тревогу, загнала ее глубже вовнутрь. Но когда, отпирая дверь, она услышала незнакомые шаги в прихожей, тревога вмиг подняла голову.

– Ну здравствуй, Ксюха, дорогая! Сколько лет, сколько зим!

– Привет, Апельсинцев!

Она удивилась без меры, увидев Лешку Осинцева – старого Володиного приятеля, непринужденно расхаживающего по ее дому.

С Лешкой ее муж учился в институте, Лешка был свидетелем на Володиной и Ксюшиной свадьбе. Вскоре он тоже женился. Потом развелся. После развода подался в Арабские Эмираты – на заре демократической эпохи это считалось верхом крутизны.

Лет через пять вдруг пришло известие: Осинцев руководит разработкой нефтяного месторождения где-то в Сибири. Наконец, полгода назад ей позвонила Соша Прудникова, жена их третьего приятеля Витьки, и сообщила, что Осинцев теперь – коммерческий директор сети гинекологических клиник. Откуда она узнала? Да очень просто – тесен мир! Поехала с младшей сестрой подписывать контракт на ведение беременности, и кто, ты думаешь, меня встретил? Он самый, Осинцев-Апельсинцев. Как известно, от осинки не родятся апельсинки, поэтому в студенческие годы Леша любил повторять, что намерен переименоваться в Апельсинцева. Редкая вечеринка в те времена не обходилась без подобных заверений.

– Ну что, фамилию сменил, наконец?

– Увы-увы! – Лешка уставился на Ксению с ясной улыбкой, предоставляя ей таким образом возможность рассмотреть себя – сорокалетнего красавца мужчину. – Грехи мои тяжкие! А ты, Ксюха, все хорошеешь!

Лешка находился в состоянии легкого подпития, ему хотелось красиво говорить и делать комплименты.

– Давненько тебя не было видно… А можно узнать, чем обязана?

– Ну, дорогая, ты даешь! Гостеприимная хозяйка!

– Неужто заскучал, вспомнил старых друзей? – Недоверчиво улыбнувшись, Ксения прошла в комнату и тут снова замерла в удивлении.

Пока она до боли в глазах выполняла неотложное поручение Анны Викторовны и шлялась с Ленкой по магазинам, в ее жилище произошли существенные перемены.

Обеденный стол-книжка, пылившийся в углу за платяным шкафом, был извлечен из небытия, водворен в центр, застелен голубоватой льняной скатертью и хаотично заставлен блюдами со всевозможными закусками. В центре стола, на почетном месте, Ксения заметила икру и белую рыбу.

Надо всем этим изобилием восседал ее муж Володя. Последним штрихом жанровой сценки была початая коньячная бутылка, стоявшая в непосредственной близости от благоверного.

– Ну? И по какому случаю пьянствуем? – спросила Ксения.

Одного беглого взгляда ей было достаточно, чтобы определить: опьянение у Володи качественно иное, нежели у Лешки. Апельсинцев, судя по всему, выпил на радостях, а Володя выглядел растерянным, даже мрачным, казалось, он пьет, чтоб забыть о чем-то тяжелом и неприятном.

– По поводу того… В общем, о чем мы с тобой вчера говорили.

– Что говорили?

– Не прикидывайся! – Муж неожиданно вспылил. – Вчера мы решили, что пора начинать новую жизнь.

– Новую жизнь? В каком смысле?

– Сменить работу, дом, среду… Все, одним словом! – Он даже стукнул кулаком по столу, но при этом чувствовалось, что он чем-то сильно обеспокоен, смущен.

– А сейчас ты обмываешь это оригинальное решение? Осинцева где-то выкопал…

Лешка будто ждал, чтоб о нем вспомнили. Вернулся в комнату, уселся за стол, затараторил: