Галина Врублевская - Загадки любви

Мне посчастливилось часто бывать в компании с Артуром, потому что у него был брат Витя, и я считалась его девушкой. Однако о Вите, хотя я дружила с ним, я почти не думала, как и о прочих одноклассниках, но сейчас я вновь вспомнила всех.

Братья Палецкие, Артур и Витюша, появились у нас в предпоследнем перед выпуском классе. Они были погодки, Витюша—младший, но из соображений удобства родители определили их в первый класс одновременно: старшему брату, когда он пошел в школу, сравнялось почти восемь, а младший не дотягивал до семи. Витя позднее рассказывал, что, когда братья пошли в школу, внешне их разница в возрасте почти не проявлялась, потому что Витя был крупным ребенком, а его старший брат имел средние данные.

Но в переходном возрасте разница в год сказалась в пользу Артура. В девятом классе он, как часто бывает у мальчишек, начал стремительно расти и намного обогнал Витю. Причем, занимаясь спортом, вытянулся не только вверх, но и раздался в плечах. Так что, когда оба появились у нас в классе, Артур казался старше брата года на два – неудивительно, что он пользовался успехом у девочек. Даже фамильная черточка их внешности – слегка расплющенная, вогнутая переносица, – хотя и придавала сходство братьям, порождала разные ассоциации. Артур походил на боксера, чей нос ненароком пострадал в ожесточенной схватке, а Витюша выглядел просто курносым, по-девичьи круглолицым домашним мальчиком.

Хотя заглядывались на Артура многие, а не только я, выделил он в классе мою подругу. Теперь я понимаю, что в первую очередь вызывала интерес у мальчиков ее пышная грудь с ложбинкой, видной в глубоком вырезе джемпера. И оба – Артур и Люся – оказались в одинаковой позиции непримиримых стоиков. В тот год и у девочек отменили школьную форму, и учителя отчитывали Люсю за откровенные декольте так же часто, как Арта за отказ носить галстук. Но если Люся хотя бы молчала, слушая выговоры, то Артур смело вступал в споры с учителями, отстаивая свою позицию. В общем, Арта было за что любить.

Особенно меня восхищало неиссякаемое острословие героя моих грез, хотя ныне, как психолог, я знаю истинную причину его возникновения: иронией подростки маскируют внутреннюю неуверенность. И часто используют ее как оружие нападения. Весь стиль общения Артура с одноклассниками был снисходительно-насмешливым. Себя он именовал Артом, Люську прозвал Люсьеной, а меня снисходительно нарек Долли, переиначив имя Даша. К счастью, Витюша – вычурное Виктóр так к нему и не приклеилось – вскоре превратил холодноватое Долли в ласковое Долька; так меня стали звать и остальные.

Имя с французским оттенком Люсьене понравилось, и она использовала его в дальнейшей жизни, требуя от знакомых такого обращения. Я же продолжала для других оставаться Дашей и только в нашей компании именовалась Долькой.

Но сильнее всего меня обижало, когда Артур называл меня «девочкой в чепчике». Дело в том, что у меня в детстве часто болели уши. Даже в старших классах, когда никто головные уборы уже не носил, мне приходилось с ранней осени и почти до начала лета ходить в дурацких шапках. Потому что после того, как врачи в больнице дважды долбили мне воспалившуюся кость в ухе, я смирилась с этой печальной необходимостью.

В том пубертатном возрасте, когда расцветала моя безответная любовь, принято тусоваться несколькими парами, поэтому и образовалась наша четверка: Арт с Люсьеной и я с Витюшей.

Витю я лишь терпела, он абсолютно мне не нравился. По сравнению с братом он выглядел низкорослым, волосы его, тоже темные, неряшливо топорщились, а примятая переносица и вовсе казалась мне уродливой. И учился Витя так себе. Но я героически несла крест, считаясь «девушкой Витюши», чтобы пребывать в компании и быть ближе к Артуру. Мечтала, что в один прекрасный день рыцарь моей мечты заметит наконец мою прекрасную душу. Ведь я была умнее Люсьены, почти отличница, и втайне считала, что и лицо мое одухотвореннее, чем у нее. Обрати тогда Арт на меня свой благосклонный взгляд, я бы предала Люсю не задумываясь. Ведь говорят, что любовь оправдывает все.

И как-то раз я почти приблизилась к своей цели.

Весенними майскими днями мы вчетвером готовились к экзаменам в пригородном лесопарке. Мы жили в центре города и ездили на окраину, до конечной станции метро. Однажды утром мы еле втиснулись в вагон, он, как всегда в часы пик, был переполнен. Но мне удалось изловчиться так, чтобы пассажиры прижали меня не к Витюше, а к Артуру. Мой нос уткнулся в ямку на его шее, под вызывающим мой восторг кадыком. Запах крепкого мужского тела закружил мне голову. Я едва заметным движением языка лизнула его шею, но тут же устыдилась своих действий и попыталась отступить на полшага – но отступать из-за теснивших меня со всех сторон пассажиров было некуда. Хуже того, своим натиском они сдвинули мою ногу с места, загнав ее в узкий промежуток между слегка расставленными ногами Артура. В следующие мгновения мне показалось, что стало еще теснее, что усилились толчки вагона и чей-то зонт уткнулся в мой живот. Но это не могло быть зонтом! Внезапное открытие почти лишило меня сознания, и легкая судорога впервые в жизни пробежала по моему телу.