Вера Колочкова: Мышиная любовь

– Все, Мышь, меня здесь нет! До завтра! – донеслось до нее уже с крыльца.

Он быстро заскочил в свой стоящий у ворот новенький синий «фольксваген», сорвался с места, оставив после себя легкое облачко пыли на уже просохшей от дождя дороге. Маша стояла, смотрела вслед, медленно приходя в себя, глядя отрешенно на возвращающихся после купания Инну и Ленку.

– Мышь, а куда это он так рванул? – спросила подошедшая Инна. – Сегодня же выходной...

– Не знаю. Ничего не сказал.

– Он вообще в последнее время не в себе... Сдается мне, бабу завел! Ты ничего не слышала такого на фирме?

– Нет, не слышала...

– Господи, никакого от тебя толку нет, Мышь! Не видела, не слышала, не знаю... Амеба! У тебя ж свой интерес должен быть!

– Какой? – испуганно спросила Маша.

– А такой! Вот не дай Бог свалит Арсюшка к другой бабе, молодой и красивой, и она быстренько уберет с фирмы всех подруг бывшей жены!

– Как это – свалит? Ты что, Инна?!

– Да шучу я, шучу! Не дам я ему свалить. Что я, дура, что ли? Костьми лягу... Я ж классическая бездельница, любительница копченой колбасы, и ни на какую овсянку мне уже никогда не пересесть... Фу, даже думать об этом не хочу! Чур меня...

– Мышонок, дай пожрать чего-нибудь! С голоду умираю! – заныла Ленка, заходя на кухню.

– Да ты ж недавно ела! – удивилась, как обычно, Маша.

– Ну и что! Ты ж знаешь, я всегда есть хочу...

Да, есть Ленка хотела всегда, в любое время суток, особыми вкусовыми пристрастиями не страдала, ела, как говорится, «все, что не приколочено», оставаясь при этом на удивление стройной. И красотой ее Бог тоже не обидел. Все было в ней пропорционально и правильно: и большие распахнутые глаза, и прямой носик, и классической формы губы милым бантиком... Не было в Ленке только женского обаяния, тонкого шарма, приятной ленивой грациозности, просто отсутствовало все это напрочь, выбито навсегда в детдомовских драках, уничтожено в борьбе за выживание, за кусок хлеба, за возможность жить той сытой и красивой жизнью, которая грезилась ей ночами в огромной интернатской спальне на двадцать железных коек... Зато всего этого было вдоволь в капризной балованной Инне – и шарма, и обаяния, и барской ленивости. «А меня почему-то природа ничем не наградила, – думала Маша, глядя на подруг. – Серая Мышь, она и в Африке Серая Мышь...»

Ей вдруг нестерпимо захотелось быстрее уехать отсюда в свою квартиру, где вот уже второй день хозяйничала Варька, их с Семеном дочь, готовясь к очередному экзамену. И вообще, скоро выпускной вечер, а у девчонки даже платья нет! И куда поступать, они еще не решили... Вот, кстати, и Семен показался во дворе...

– Семен, собирайся, поехали! – крикнула Маша в открытое окно кухни.

– Мышь, ты что, день только начинается! А кто баню будет топить? Мы ж вчера хотели! – возмутилась Инна неожиданным поворотом событий.

– Маш, не забудь, в следующий выходной едем к моему Овсянке! Я тебе позвоню!

– Мышь, в чем дело? Ты никуда не поедешь! Пусть Семен уезжает, тебя потом Ленка отвезет! – продолжала капризно требовать Инна.

Под ее причитания она быстро собралась, расцеловалась с Ленкой, махнула на прощание им обеим рукой и села в машину к сердитому Семену, которому не разрешила даже пообедать.

– Ничего, Сема, дома поешь... Не сердись!

– Да я не голодный... Просто непонятно, Маш, зачем мы сюда ездим. Не нравится мне... Давно тебе говорю – давай свою дачу купим! Эта стерва обращается с тобой как со служанкой, а ты терпишь! Почему? Ты же в сто раз умнее и красивее ее!

«Ну да, красивее... – усмехаясь, подумала Маша. – Я для тебя с первого класса всех красивее и лучше... Как сел со мной за одну парту, так и не отошел ни на шаг больше!» В их поселковой школе Семен Ильин слыл первым хулиганом и двоечником, всем своим видом полностью соответствуя классическому образу: рыжие вихры его торчали задорно в разные стороны, крупные рыжие веснушки горели яркими огоньками на облупленном носу, ворот рубахи помят и распахнут до неприличия ввиду отсутствия пуговиц, потерянных в отчаянных драках. «Кто к Машке Серовой близко подойдет – дам в глаз!» – предупредил Сема всех потенциальных соперников. Хотя никто на нее особо никогда и не покушался. Кому интересна тихая серая мышка-зубрилка, отличница-скромница, мамина дочка да бабушкина внучка?

«Машенька, а вдруг он и в самом деле не даст к тебе хорошему парню подойти?» – сокрушалась мама. «Да ладно тебе, Оля... – успокаивала ее бабушка. – Ильины семья справная, крепкая... Они все по молодости драчуны да вояки, а потом ничего, все в люди выходят... Дай Бог, и у Семки все образуется!» Оно и образовалось... Через месяц после Инниной свадьбы Маша, отпросившись в деканате на неделю «по семейным обстоятельствам», заявилась неожиданно в свой поселок. «Так ты жениться на мне будешь или нет?!» – ошарашила она в первый же вечер Семена, почти уже потерявшего надежду на Машины руку и сердце после ее поступления в институт. «Буду, конечно... А когда?» – «Завтра пойдем и распишемся... А свадьбу через два месяца сыграем, когда я на каникулы приеду!»