Елена Чалова - Кредо содержанки

– Спасибо, милая… как вас зовут?

И сегодня она бессознательно шарит глазами по толпе, отыскивая его взглядом…

Учеба давалась легко. В парниках и учебных классах, наполненных живыми и срезанными растениями, Рина чувствовала себя как дома. С удовольствием копалась в земле, надолго забыла о безупречном маникюре и вспоминала о своей работе в престижной должности руководителя процветающей компании как о страшном сне.

Именно в это время она сумела подружиться с собственной дочерью. Машка была потрясена маминым поступком, но когда Рина принялась объяснять, что хочет пожить для себя, делая то, что нравится, девочка обрадовалась и заявила, что она сама тоже все время старается так жить и хорошо, что мама все наконец поняла. Поразмыслив, Машка осторожно поинтересовалась: может, ну ее на фиг, эту школу? Если уж говорить об удовольствиях, то подобным жутким заведениям не должно быть места в нашей жизни. Но Рина так сильно прогибаться отказалась. Все-таки свобода свободой, но меру знать надо. Машка повздыхала, но смирилась. Не сразу, но они нашли общий язык и теперь порой ходили вместе по магазинам или просто так – погулять в парк, посидеть в кафе.

Рина рассказывала о своих сокурсниках, а Машка – об одноклассниках, и Рине вдруг стыдно стало, что она никого из них не знает и в школе не была класса с третьего. Движимая угрызениями совести, она отправилась на ближайшее родительское собрание в Машкин девятый «А» и ужасно неудобно чувствовала себя под любопытными взглядами родителей и классной руководительницы. Милейшая Татьяна Николаевна, преподавательница истории, которую и дети, и взрослые за глаза звали Татьяшей, пыталась подружить инертный класс, сплотить детей, которые никак не желали проникаться духом коллективизма и выступали единым фронтом, только если надо было сорвать урок по информатике или продинамить дежурство в школьной столовой. Преклонный возраст учительницы и непонимание «почему же они у нас такие выросли» делало воспитательный процесс безнадежным, но благие намерения вызывали уважение. Невзирая на высокое давление и прочие недуги, Татьяна Николаевна даже свозила класс в Грецию. Всем детям (впрочем, кое-кто из девятиклассников ростом уже обогнал родителей) понравилось, хотя многие родители поджимали губы, выслушивая рассказы своих чад о походах в ближайший магазин за пивом и энергетическими напитками, а также вытряхивая из чемоданов пачки сигарет.

Рина осталась в счастливом неведении относительно всех этих безобразий, потому что умненькая Маша сигареты покупать не стала, а стрельнула пару раз у одноклассников и рассказывала маме исключительно о том, как было интересно…

«Вот, смотри, я нафоткала, Татьяша много вещала про этот храм, вот, руины, конечно, но все так живописно и цветы вокруг такие красивые… Я смотрела на цветы и тебя вспоминала», – говорила девочка, прижимаясь к счастливо млеющей Рине. И в самом деле, зачем нервировать мать, которая наконец-то стала похожа на человека, рассказами о том, как Гошка залез на край обрыва над этими самыми руинами, камушки у него под ногами поехали-посыпались, и он чудом успел схватиться за куст? И как его помогали спасать американские туристы? Или как их группу привезли обедать в какой-то многострадальный ресторанчик и, пока девчонки улыбались черноглазым ленивым официантам, мальчишки налили уксус в супницы, приготовленные к подаче гостям? Или как Светке было плохо, потому что она на спор съела какого-то жучка и запила банкой тоника?

Все эти милые и страшные истории детства и отрочества родителям знать не положено, считала Машка, и ее обращенный к матери взгляд буквально лучился честностью и безмятежностью.

А потом настал черед Рины уезжать. По итогам учебы группа лучших студентов на последнем году обучения отправилась на стажировку в Голландию. Машку она оставила на бабушку с дедушкой и Катю.

Голландия Рине понравилась. Она и прежде бывала за границей: в Турции, Тунисе и даже в Париж ездила на неделю с экскурсионным туром. Но экскурсионный тур – это одно, а если ты пусть и недолго, но живешь в стране, да еще в провинции, то это совсем другая история. Рину определили на практику в цветочное хозяйство, которое находилось не в центре славного города Амстердама, а в самой что ни на есть сельской местности. Практика предполагала три недели обучения в деревне, то есть в провинции, а потом еще неделю стажировки в одном из цветочных центров Амстердама.