Елена Чалова: За облаками – солнце

– Надо преподать урок, чтобы другим было неповадно и близко подходить к этой западной гнили, к этой заразе, которая отравляет души наших детей! Язву, чтобы она не разъедала здоровое тело, нужно выжечь каленым железом.

Остальные педагоги сидели молча, хмуро глядя в стол. Две молоденькие англичанки испуганно таращились на вошедшую в раж даму.

– Знаете, Лиана Андреевна, – подала голос директриса, – мне кажется, школа больше потеряет в глазах родителей и представителей РОНО, если мы станем таким вот образом выносить сор из избы. К чему делать из внутренней проблемы, которую мы можем решить своими силами, публичное аутодафе?

Но Лиана Андреевна не желала, чтобы дело спустили на тормозах. Директриса смотрела в ее раскрасневшееся лицо, слушала гневную речь, словно состоящую из цитат выступления на каком-нибудь пленуме 1939 года. Странно, думала она, и ведь не такая Лиана старая. Слава богу, хоть не член партии и в райкоме ее вряд ли поддержат. Хотя черт их знает, какие-то они там взвинченные в последнее время. Директриса быстро свернула педсовет, объявив, что, раз дело вызвало такой резонанс, она хочет посоветоваться со старшими товарищами, а на следующую неделю назначается общее собрание парткома, комитета комсомола, куда будут вызваны провинившиеся.

– Там все и решим, – подвела она итог.

Очередная классная руководительница 10-го «А», тихая и безответная биологичка на среднем сроке беременности, осталась в актовом зале, когда остальные разошлись.

– Что мне-то делать, Анастасия Павловна? – Бедная женщина чуть не плакала. – Это не мои дети, мне их дали всего пару месяцев назад. Вы же меня и уговорили.

– Я все помню, Светлана Алексеевна, не переживайте. Вот, попейте водички. – Директриса щедро налила ессентуки в стакан. – Никто вас ни в чем не винит, и никаких санкций к вам применено не будет; понятно, что вы совершенно ни при чем. Доработаете потихоньку и пойдете в декрет.

– А ребята? – Светлана Алексеевна осторожно отпивала стреляющую пузырьками газа воду и тревожно смотрела на начальство. – У них экзамены на носу… Может, можно как-то…

– Да было бы можно, если бы наша активная Лиана Андреевна не устроила такой скандал. Родителей с работы вызвала, детей в учительской под надзором держала, девочек прилюдно проститутками отрекомендовала, журнал этот дурацкий конфисковала.

– Правда порнография? – испуганным шепотом спросила учительница.

– Господи, да кто вам такую глупость сказал? Музыкальный журнал. Рок и что там еще, не знаю. Вот что, Светлана Алексеевна, давайте сделаем так: вы позвоните родителям… может, лучше попросить их зайти к вам. Срочно, сегодня-завтра. И прямым текстом скажите – пусть ищут выходы на райком и РОНО и спасают своих детей. Одна я нашей ненормальной рот не заткну.

Светлана Алексеевна понятливо закивала.

Что сделали бы нынешние родители? Пригрозили бы подать в суд? Пошли пикетом вокруг школы? Перевели бы детей в колледж или соседнюю школу? Тогда все это было немыслимо. Аттестат – это святое. А к нему прилагается характеристика. И если она будет плохой, ребенку не видать высшего образования как своих ушей. Да и приличной работы тоже: кто знает, насколько удержится пятно. Поэтому родители достали записные книжки и бросились искать связи. А Ларина мама мучительно размышляла, не пора ли вызывать мужа.

Если задуматься, то у Лары в детстве была, наверное, очень странная семья. Родители и не думали разводиться, но отец появлялся в их с мамой квартире несколько раз в год, а бывало, что и не каждый год. Но уж если появлялся – это становилось праздником для дочери и источником раздражения для матери. Их дом всегда был домом женщин – милый, чистенький, полный плюшевых зверей и цветов. Тапочки стояли ровно, полотенца в ванной комнате висели аккуратно, и мама и дочка никогда не оставляли в раковине грязную посуду и, честно сказать, не очень любили принимать дома большие компании. За завтраком мама Лиза и девочка Лара решали, как пройдет вечер. Сегодня придет твоя подружка? Хорошо, а в следующее воскресенье девочки ко мне на чай.

И вдруг в один день все переворачивалось вверх дном. Прихожая и одна из комнат чистенькой и уютной квартиры наполнялись неформатными вещами – рюкзаками, коробками и чемоданами. Чужие, странно пахнущие и необычные вещи расползались по дому. Вот в ванной груда грязного белья, пропахшего дымом костра. Мама истошно вопит в спальне и, когда на крик прибегают соседи, оказывается, что из рюкзака выполз жуткого вида паук, которого соседские мальчишки тут же поймали и посадили в банку. Паук был мохнатый и страшный. Пашка из двадцать второй квартиры предложил его сжечь. Вадик из семнадцатой – заспиртовать, а Манька, его сестра, – подложить математичке перед контрольной. Но потом они решили узнать, как зверюга называется, и, недолго думая, отправились в зоопарк. После некоторых мытарств им удалось-таки набрести на сотрудника секции паукообразных, и тот пришел от увиденной твари в восторг, что и навело малолетних негодяев на мысль слупить с него бабок. Мужик отдал им свои кровные, потому как боялся, что паук отдаст концы, пока бухгалтерия раскачается. Он нервно поправлял очки и все спрашивал, нельзя ли еще самочку раздобыть, потому что экземпляр такой замечательный и если будут еще, то заходите, ребятки…