Анатолий Чупринский: Лихоманка

Ошибки не было! Такое ни с чем не перепутаешь. Машенька явно была неравнодушна к нему. Именно к нему. Не к его сыну Андрею. К нему.

Как он раньше не замечал этого? Где были его глаза? И весь так называемый жизненный опыт. Как вспышка молнии к Шагину пришло понимание, ясность.

Стало быть, с сыном Андреем она общалась только затем, чтоб быть ближе к нему? Именно к нему, молодому человеку «третьей свежести». Мысленно, Шагин называл себя только так. А после смерти сына периодами вообще чувствовал себя глубоким старцем. В сорок-то лет!

«Только этого не хватало!» — испуганно пронеслось в первое мгновение у него в голове. «Может, пройдет, рассосется как-нибудь?».

В тот день они, казалось, бесконечно долго стояли у калитки и вели какой-то пустой необязательный разговор. А когда он случайно коснулся ее руки, просто так, без всякой задней мысли, вообще началась какая-то виртуальная мистика. Между ними вспыхнула и засветилась ослепительным искрящимся светом вольтова дуга. Он почувствовал, все в нем перевернулось. Но и тогда еще не сразу не до конца понял, что это. Почувствовал только восторг и испуг.

Подобное с ним случилось только однажды. Но лишь что-то отдаленно похожее. В школьные годы. В восьмом или девятом классе. Ту девочку звали Лида. Возможно, он и на своей теперешней женился, только потому, что она напоминала ему ту девочку из параллельного класса.

И вот теперь…

— Почему у меня до сих пор нет вашего телефона? — спросила Маша.

Ее большие светлые глаза смотрели на Шагина строго и даже осуждающе.

— Диктуйте, забью себе в мобильник.

Недавно отец подарил ей одну из последних моделей, самую навороченную. Естественно, Мария не упускала случая продемонстрировать свой аппарат.

— Легко, — кивнул Шагин.

И скороговоркой продиктовал свой номер.

— Будем связаны радиоволнительными связями, — добавил он в своей обычной иронической манере.

— Ладно вам! Мы уже давно связаны, — сказала Маша, не поднимая головы.

Искрящаяся вольтова дуга светилась все ярче, расширялась. Теперь она уже окутывала этих двоих у калитки прозрачной белесой пеленой, как бы, отгораживала куполом от внешнего мира.

Дальше еще хуже. У Шагина внезапно мелкой дрожью затряслись руки. А на лице, наверняка, появилась испуганная виноватая ухмылка, как у первоклассника. Во всяком случае, именно так подумалось Шагину. Он быстро спрятал руки за спину, согнал с лица эту дурацкую ухмылку и нахмурился.

Вернее, попытался это сделать.

Машенька, казалось, не замечала этого, никак не реагировала. Продолжала нажимать на кнопки мобильника. И изредка поглядывала на него строго и требовательно. С открытостью и вызовом взрослой женщины.

— А ты уже совсем взрослая, — глухим голосом сказал Шагин.

— Заметили, наконец-то! — язвительно отозвалась она.

— А ведь я помню тебя еще вот такой…

Валера поднял ладонь где-то чуть повыше своего колена.

— Ладно вам! Без экскурсов в древность, — сказала Маша.

— А теперь…

— Теперь вы, наконец-то, обратили на меня внимание. Спасибо!

— Ты такая… совсем новая, незнакомая, — глупо отметил Шагин.

Вольтова дуга светилась все ярче и ярче. Заполоняла своим нестерпимым светом уже всю округу. Писательский поселок со всеми его обитателями и их заботами, окрестные леса и поляны, деревню Алешкино на возвышенности…

— Этой зимой я стала женщиной, — внезапно отвернувшись и поглядывая по сторонам, ровным голосом сказала Маша.

— Машенька! — выдохнул Валера.

— Конечно, я хотела, чтоб это были вы, даже мечтала об этом. Но так уж случилось. Вас не напрягает, что я так откровенно?

Белесый защитный купол с треском лопнул, как гигантский мыльный пузырь.

Именно, мыльный! У Шагина невольно начали чесаться глаза. Того гляди навернуться слезы. Вот только этого еще не хватало!

Но искрящая вольтова дуга между ними не исчезла. Она так же угрожающе гудела. И в этом мерном мягком гуле слышался зов любви.

— Машенька!

— Хочу, чтоб в наших отношениях с самого начала была ясность. Без лжи.

— Машенька!

— Ладно вам! Не удивляйтесь, сейчас другое время. От девственности надо избавляться как от гланд. Чем раньше, тем лучше.

Она говорила все это ровным спокойным тоном. Будто рассказывала о своих предстоящих вступительных экзаменах в МГУ. Только в ослепительном сумасшедшем свете вольтовой дуги можно спокойно и просто произносить подобные слова.

Шагин несколько раз невольно оглядывался по сторонам. В поселке, как известно, у каждого столба, у каждой калитки имелись длинные уши.