Сьюзен Мейер - Доброе утро!

Едва шасси самолета коснулось земли, Дэнни вытащил мобильный телефон и набрал номер Грейс. Долгие гудки. Он оставил сообщение, но она не перезвонила, и его подозрения усилились. Не то чтобы он считал, что ей следует сидеть дома и ждать его, но она знала, что он свяжется с ней. Он сообщил ей это по телефону в среду, когда, словно сойдя с ума, заявил ей, что скучает. В ответ срывающимся голосом она сообщила ему, что испытывает те же чувства.

И теперь ее нет дома?

Странно.

Или она тоже сожалеет о ночи в доме на пляже?

Дэнни почувствовал облегчение. Теперь он не желал никаких отношений. Грейс слишком хорошая девочка, чтобы разбивать ей сердце. Лучше положить конец их роману прямо сейчас. Стоит подумать о том, чтобы перевести Грейс Маккартни в один из филиалов компании, так ему будет легче работать.

Около половины одиннадцатого секретарь сообщила ему, что Грейс в приемной и спрашивает, есть ли у него минутка на аудиенцию.

Конечно. Почему бы и нет? Теперь, когда Дэнни пришел к определенному решению, он сможет управлять ситуацией. Возможно, они оба весело посмеются над своим промахом.

Он бросил карандаш на кипу бумаг перед собой.

– Впусти ее.

И замер, зная, что его мозг и чувства действуют слаженно, чего нельзя было сказать о его теле. Эта женщина слишком красива, чтобы оставлять мужчин равнодушными.

Дверь открылась, и Грейс вступила в кабинет. Дэнни едва не охнул от восхищения – девушка выглядела сногсшибательно. Темные волосы, обрамлявшие лицо, оттеняли бледную кожу. Под короткой розовой юбкой великолепные длинные ноги, от которых глаз не отвести. Однако рвать с ней нужно сейчас, пока чувства не затянули их в паутину любви.

– Доброе утро, Грейс.

Она улыбнулась.

– Доброе утро.

Дэнни указал на крутящееся кресло перед столом.

– Я знаю, что ты хочешь мне сказать. Эта неделя помогла мне увидеть бесперспективность наших отношений.

– Что?!

Он смущенно повернул голову.

– Я думал, ты пришла, чтобы сказать, что мы совершили ошибку…

– Я пришла пригласить тебя на ужин, – она с трудом справилась со смущением.

Дэнни откинулся на спинку стула, предчувствуя, что беседа может превратиться в настоящую катастрофу.

– Мне жаль. Когда я звонил тебе прошлой ночью и мне никто не ответил, я решил, что ты передумала.

– Я была у мамы.

– Я звонил по мобильному.

Она вздохнула.

– Когда я сообразила, что забыла его включить, было уже поздно перезванивать. – Она еще раз вздохнула и улыбнулась. – Вот почему я пришла к тебе.

Дэнни снова схватил карандаш, нервозно постучал им по столу.

– Жаль, правда. Но… – В этот раз вздохнул он, давая себе возможность собраться с мыслями. – Я искренне полагаю, что нам не следовало вступать в интимные отношения, и я не хочу тебя больше видеть. Я не кручу романы с сотрудницами. Извини.

Грейс часто заморгала. Он ожидал, что она заплачет. Однако, к его облегчению, она лишь выпрямила плечи и выдвинула вперед подбородок.

– Прекрасно.

Удовлетворенный ее реакцией – работодатели и работники не имеют права на свидания! – Дэнни поднялся.

– Тебе нужен выходной день или что-нибудь еще?

Горло девушки дернулось.

– Со мной все в порядке. – Пряча глаза, она развернула кресло, встала и вышла из кабинета.

Дэнни упал на стул, ощущая себя последним подонком, у которого отсутствует чувство меры и такт. Он обидел ее, и теперь она, должно быть, плачет где-нибудь в коридоре.

Грейс сумела доработать до конца дня и всего лишь раз всплакнула в дамской комнате. Последующие две недели прошли как в тумане, но когда она, наконец, признала, что мир не рухнет только из-за того, что этот человек не желает больше ее видеть, произошло нечто ужасное. Ее женский цикл, раньше работающий точно, как часы, вдруг дал сбой. Случилось невероятное.

В ту ночь они пользовались средствами контрацепции, но, видимо, что-то пошло не так. Она купила тест на беременность и обнаружила, что ее подозрения оправданны. Грейс была беременна.

Она сидела на кровати в спальне маленького дома и тупо смотрела на розовые полоски. Как раньше ей было уютно здесь, в сказочном мире цвета коньяка и паприки, среди занавесок, подушек и покрывал цвета топленого молока. А теперь… Ее обуял страх. Она беременна от человека, который не хочет иметь с ней ничего общего…

Она проглотила ком в горле и начала мерить шагами спальню.

С другой стороны, у нее великолепная работа, хороший доход, и она сможет воспитать ребенка одна. К тому же ей двадцать четыре года – подходящий возраст для радостей материнства.