Анджела Дрейк - Будь рядом

— Мисс Брюс, не могли бы вы подробнее рассказать о том пакете, который получили?

— Я могу вам его показать. — Она встала, достала пакет с нижней полки небольшого шкафа в прихожей, где хранила пылесос, и протянула констеблю, который повертел его в руках, как это сделала недавно она сама. Его руки слегка дрожали, возможно, из-за того, что босс наблюдал за ним, как ястреб, подстерегающий мышь.

— Подожди! — вмешался Хоторн, когда констебль приподнял крышку коробки. — Мисс Брюс, вы прикасались к игле? Брали ее в руки?

Сердце ее упало. Да, конечно, прикасалась. И конечно, оставила свои отпечатки повсюду, вероятно, стерев все остальные. Судебных экспертов это не обрадует. Она это знала из детективов, которые видела по телевизору.

— Я хотела посмотреть, нет ли в пакете записки, какого-то намека на то, кто его послал.

Инспектор Хоторн достал из кармана хирургическую перчатку и подал констеблю.

— Посмотри, Чини, может, что-нибудь найдешь. — Он снова повернулся к Изабелле. — О чем вы подумали, когда получили этот пакет и увидели его содержимое?

— Я была в шоке. Меня затошнило. Для меня игла ассоциируется с инъекциями. Два года назад я отвела свою собаку, ретривера, к ветеринару, чтобы ее усыпили. Ей было уже четырнадцать лет. Ветеринар набрал в шприц наркотик и ввел его в вену на лапе. Ее сердце остановилось через несколько секунд, и все было кончено.

— Значит, вы рассматриваете этот подарок как угрозу убить вас?

У нее вырвался вздох отчаяния.

— Слишком жестоко с вашей стороны так говорить. И грубо, — упрекнула она.

— Да. Но нам необходимо рассмотреть все аспекты этого дела, не так ли?

Изабелла наклонила голову. Она чувствовала усталость, ей хотелось, чтобы инспектор и его помощник ушли, оставили ее в покое, и она могла бы уснуть и забыть об этом ужасе. Но в то же время она понимала, что боится остаться одна этой ночью.

— И вам не приходит в голову ни один человек, который мог бы послать вам такой подарок? — продолжал инспектор.

— Нет. Это неестественный поступок, ни на кого не похожий.

Инспектор рассеянно кивнул в ответ.

— Значит, ваши родные живут в Шотландии? Изабелла поразилась такой резкой сменой темы разговора.

Моя мать умерла, когда мне было десять лет. Отец живет в Эдинбурге. Ему уже за семьдесят, он очень слаб, поэтому я стараюсь навешать его хотя бы раз в несколько месяцев.

— Понятно. — Он внимательно наблюдал за ней, но выражение лица ничего не выражало. — И вы — единственный ребенок, мисс Брюс?

— Не совсем. У меня есть сводная сестра, Луиза, дочь моего отца от первого брака. Он развелся до того, как женился на моей матери.

— Понятно. И где живет ваша сестра?

— В основном на чемоданах. У нее есть небольшая квартирка в Лондоне, но в данный момент она в Австралии, поехала навестить свою мать.

Он медленно кивнул. Молча, задумчиво.

— Эти расспросы о моей семье имеют отношение к делу? — спросила Изабелла.

— Возможно.

— Я так не думаю, — холодно возразила она.

— Как вы считаете, эти два неприятных сегодняшних происшествия могли быть шуткой? — спросил он. — Злой, но тем не менее шуткой, которую не следует принимать всерьез?

— Нет! — запротестовала она. — Конечно, нет.

— Но почему вы так говорите, если не можете назвать никого, кто способен сделать подобную вещь?

— Я просто знаю, — упрямо ответила она. — Назовите это женской интуицией, если хотите. Я просто знаю! — Ее голос сорвался на крик, появился оттенок истерики, готовый вылиться наружу. Она попыталась успокоиться и взять себя в руки. Последовало долгое молчание, потом констебль украдкой бросил взгляд на часы.

— Есть еще что-нибудь, о чем вы нам не рассказали? — мягко спросил Макс Хоторн.

Изабелла почувствовала, что ее ладони стали влажными, а дыхание участилось.

— Я получаю неприятные письма, — сказала она. На этот раз обе его брови приподнялись.

— Почему вы мне раньше об этом не сказали? Изабелла опустила глаза и стряхнула с платья невидимую крошку.

— Потому что мне очень тяжело даже думать о них. Это ужасные письма, мерзкие, отвратительные. — Она покраснела, вспомнив дешевую линованную бумагу, уложенную в конверты с черной каемкой, с интимными инсинуациями, похожими на грязное нашептывание.

— Я могу посмотреть эти письма?

— Нет, — ответила она и снова поняла, что поступила легкомысленно, даже глупо. — Я отнесла их на работу и запустила в машину для резки бумаги.

— О Господи! — мягко выдохнул он. Еще несколько минут он размышлял, потом встал. Констебль тут же вскочил, словно его кто-то дернул.