Екатерина Риз - Все что нужно ей

— Да стой ты, дура!

Его голос показался мне издевательским, я перелезла через поваленное дерево с обезьяньей ловкостью, рукой вляпалась в какую-то гниль, взвыла от отвращения, упала на землю, решив затаиться ненадолго, но не удержалась и покатилась вниз по склону. Хорошо хоть катиться было недалеко, поднялась на ноги, снова побежала, оглядываясь на ходу, а потом остановилась, как вкопанная. Посмотрела на свои ноги, потом вперёд… по сторонам. Я стояла по щиколотку в грязной жиже, а вокруг… вокруг топь. И конца-края ей не видно. Даже деревья вокруг жиденькие и кривые. Крупная чёрная ворона пролетела над моей головой, села на кочку и грозно каркнула. Я сделала шаг назад, под ногами противно хлюпало. Я сделала ещё шаг назад, испугавшись, что меня может засосать. Я в кино видела, как люди в болоте тонут, не хотелось бы удостоиться подобной участи. Даже похищение в этом случае предпочтительней. Или нет?

Я обернулась и увидела Гришку. Он стоял на возвышении и смотрел на меня, уперев руки в бока. Даже запыхавшимся не выглядел.

— Иди сюда, — позвал он, и тон был весьма нелюбезный.

Я выждала ещё минуту, Гриша меня не торопил. Смотрел на меня сверху, видимо, заинтересовавшись, какое решение я приму: вернуться к нему или сгинуть в болоте. Что ж, я малодушна. Я потихоньку назад пятилась, пятилась, следом опустила голову, расстроенная своей неудачей и предчувствуя расплату, и, в конце концов, направилась к нему. Правда, чтобы взобраться на пригорок, пришлось постараться, я некоторое время смешно барахталась среди грязного песка, сухого мха и сосновых иголок, ревела, размазывая слёзы по щекам грязной ладонью, влезла на корень сосны, и уже с него меня наверх выдернула твёрдая мужская рука. Гриша схватил меня за шиворот кофты и вытащил, как репку с грядки. С лёгким отвращением обозрел мою грязную одежду, поднял глаза к лицу, а когда я хотела ему объяснить, хотя бы попытаться разжалобить, он меня ударил. По лицу, правда, ладонью, а не кулаком, но достаточно сильно, я даже упала. В глазах потемнело, в ушах зазвенело, я задохнулась, ткнулась носом в мох, и заревела навзрыд. В тот момент я пожалела, что вернулась к нему. Я была настолько измотана, не было сил не то что встать, даже голову поднять. Я только рыдала, и ждала, что меня продолжат избивать. Но ничего не происходило, я ревела, минуты шли, и наконец Гриша сказал:

— Куда ты помчалась, дура? Думала, тут через сто метров федеральная трасса? Тут кругом болото.

— Я хочу домой.

— Да? К маникюршам, кухаркам и маленьким собачкам?

Последние силы меня оставили, и теперь я даже рыдать не могла. Повалилась на бок, подтянула ноги к животу и зажмурилась, чувствуя, как солнечные лучи, проникающие сквозь кроны сосен над моей головой, греют мою щёку. Сердце стучало тяжело и неспешно, что было даже странно. Видно, тоже устало.

— К мужу, — прошептала я.

— К мужу, — повторил за мной мужской голос издевательски. — Который платит маникюршам и кухаркам. — Гриша вдруг хохотнул. — Не люблю красивых баб, бесполезные вы создания. С вами только спать приятно. На всё остальное вы не годитесь.

Я глаза открыла, но на него не посмотрела, глядела прямо перед собой. Все чувства, в том числе и осторожность, атрофировались, и поэтому я проговорила совершенно безразлично:

— Можно подумать, у тебя были красивые.

Он помолчал, потом резко поднялся на ноги. И потребовал:

— Вставай, идти надо. И не думай, что я тебя потащу. Сама бежала, сама и обратно шагай.

Я встала, куда деваться? Хотя, казалось, что сделаю два шага и кулем на землю свалюсь. Машинально переставляла ноги, ощущая свинцовую тяжесть во всём теле. Чувствовала себя грязной, ноги холодили сырые носки, а руки покрывали тёмные разводы. Да и волосы… Я вытащила из волос жухлый берёзовый лист и бросила его на землю.

— Ещё раз так сделаешь, я тебя в этом болоте утоплю. Поняла?

Я молчала, но когда он остановился и повернулся, пробуравил меня взглядом, коротко кивнула.

Оказалось, что убежала я далеко. Или мне так показалось, потому что обратно к домику я с трудом ползла? Лесу, казалось, конца-края нет. Гриша же шёл, вроде бы прогуливаясь, и на меня больше не смотрел. И поэтому я так сильно удивилась, когда он спросил:

— Так что там с твоим мужем?

— А что с ним?

— Любишь, говоришь?

Я, признаться, насторожилась.

— Люблю.

— Конечно. Что не любить-то богатого и красивого, да?

— Я не за это его люблю.

— Серьёзно? — Он, не скрываясь, ухмыльнулся. — А за что? За доброту и порядочность? — Гриша откровенно расхохотался, а я устремила в его затылок ненавидящий взгляд.