Юлия Коротина - Самый неправдоподобный роман

— И думаю, что нам больше не стоит встречаться, — сказала она, отодвигая чашку от себя и вставая из-за стола.

— Почему? — Вскинулся Дэн.

— Ты, наверное, издеваешься? Зачем спрашиваешь, когда сам прекрасно знаешь ответ? Или тебе объяснить популярно?

Она была уже совсем чужой, холодной, далекой, как звезда в небе, похожем на его глаза. Его звезда в его глазах. И она уходит от него сегодня — сейчас. Вот этот миг — последний, когда Джессика, его любимая и единственная Джесси, стоит так близко от него. Ее еще можно обнять, но ответит ли она на его прикосновение?..

Дэн сорвался с места, опрокинув стул, на котором сидел, схватил ее в охапку, зарылся лицом в золотисто-рыжие волосы. Джес попыталась вырваться, но потом точно передумала и тоже вцепилась в него отчаянно, как утопающий в соломинку — свое последнее спасение. На какое-то мгновение Дэн почувствовал, как их души стали единым целым, как были когда-то давно — в прошлой жизни, которая уже никогда не вернется. Их ошибкой стало то, что они хотели построить новую жизнь на основе старой, не понимая, что такое невозможно. И снова они хотели переступить через головы близких людей, чтобы быть счастливыми. На чужом несчастье своего счастья не построить. Вот и Максвелл пять с половиной лет назад, уходя, сказал, что Джессика и Дэн никогда не будут счастливы вместе. Мог ли он быть прав тогда? Ведь он был ослеплен болью, ненавистью, ревностью. Получается, что мог…

Когда они, наконец, выпустили друг друга из объятий, Джес сказала:

— Прости меня, Дэн. Я была слишком жестока, но и ты обидел меня.

— Все в порядке, любимая, — прошептал он, гладя ее по волосам, нежно прикасаясь к ее лицу. — Я понимаю. Здесь только моя вина.

— Нам надо расстаться, — говорила Джессика, тоже кончиками пальцев изучая его лицо. — Будет больно, но это необходимо. Я замужем, ты женат. У тебя… у нас обоих есть дети в этих браках. Вот так взять и разрушить их будущее ради какого-то призрачного счастья?

— Но мы ведь будем встречаться хоть иногда? — Спросил Уайтхорн.

— Нет. Это ни к чему. И, пожалуйста, Дэн, не проси меня об этом, — умоляла она его. — Не проси меня об этом, иначе я не смогу от тебя уйти.

Она отступила от него на шаг назад, все еще держа его за руку. Время шло, а они все не могли расстаться, ибо это было выше их сил. Каждый из них надеялся на чудо — мир вновь перевернется, время повернется вспять, и им удастся избежать тех ошибок, которые они совершили в прошлом. Они смогут построить свое счастье заново, не причиняя никому боли. Но чуда не произошло. Все оставалось на своих местах, а значит, им нужно расстаться, чтобы научиться жить друг без друга. Джессика сделала еще один маленький шаг, и рука ее наполовину выскользнула из ладони Дэна. Теперь они держались только за пальцы. Как же им хотелось задержать эти мучительные минуты, так быстро убегавшие в прошлое! Еще один шаг — и вот соприкасаются лишь кончики пальцев. Руки по инерции тянутся друг к другу, но между Дэном и Джессикой уже выросла непреодолимая стена. Может, они и сами воздвигли ее — кто знает; прошлого не вернуть.

Их пальцы расцепились, хотя чувства еще были живы.

— Я люблю тебя! — Произнес Уайтхорн на одном дыхании. — Всегда буду любить! Я всегда буду рядом!

Его слова обжигали душу, сердце, кожу. Он был так близко, но уже — так далеко; уже принадлежал не ей. Жаклин уже властвовала над ним, а делить его с ней Джессика не могла. Ведь любовь невозможно делить, ее можно только множить. Как это объяснить человеку, который смотрел на нее сейчас такими умоляющими влюбленными глазами? Она не могла, не знала. Скорее всего, поэтому и выбрала самый простой и в то же время самый сложный способ решения проблемы. Джес уходила, чтобы больше никогда его не увидеть. Лишь бы только он отпустил ее. Лишь бы только у нее хватило сил уйти.

— Прости, Дэн! — Прошептала женщина. — Мне уже пора идти. И не провожай меня.

Она едва ли не бегом бросилась к двери, начала нервно дергать ручку, только дверь отказывалась ее слушаться. Или она сама так сильно хотела уйти?.. Дэн спокойно вышел в коридор, посмотрел на ее тщетные попытки, потом сказал таким тоном, будто говорил о погоде:

— Просто поверни замок.

Джессика обернулась к нему, всмотрелась в голубые глаза.

— Отпусти меня! — Взмолилась она.

Они оба знали, что она имела в виду. Мужчина подошел к двери, распахнул ее перед ней.

— Я тебя не держу.

В голосе его было нечто такое, что ей отчаянно захотелось остаться, слезами, поцелуями и ласками вымолить прощение. Но, будто подчиняясь магии расставания, она только сказала: