Теодора Снэйк: Папина дочка

Но тут тяжело заболела мама. Понадобились дорогие лекарства и постоянный уход. Викки пришлось отложить на время мысли об учебе и срочно изыскивать возможность зарабатывать. Хорошо, что Лора предложила ей эту должность. Викки пришла в магазин ненадолго, а застряла здесь, кажется, навсегда. Поначалу ей было трудно скрывать от покупателей свой необузданный характер и обслуживать самого нудного и капризного из них с терпением и смирением. Но постепенно Викки этому научилась. Просто у нее не было другого выхода.

Каждый год она собиралась изменить что-нибудь в своей жизни, но пока безрезультатно. Порой Викки охватывало отчаяние. Но она успешно сопротивлялась ему. В этом ей помогали собственная жизнерадостность и поддержка лучшей подруги.

— Неужели она все же что-то купила? — поразилась Лора, выглянувшая на крик из двери. — В таком случае поздравляю тебя.

— Да, представь себе! — торжествующе заявила Викки. — Теперь можно будет съездить на аукцион, о котором мы с тобой говорили.

— Чудесно! И поеду я, потому что он состоится как раз завтра.

— Я вполне доверяю твоему вкусу, моя дорогая.

Викки похлопала подругу по плечу и пошла допивать давно остывший чай.

До конца столь удачно начавшегося рабочего дня в салон заглянули еще несколько покупателей. Кое-кто из них даже приобрел недорогие безделушки. Все это добавило подругам оптимизма. Закрывая магазин, они расцеловались и пожелали друг другу удачи.

В воскресенье утром Викки проснулась довольно поздно. И ее тут же охватило раскаяние: мама с нетерпением ждала приезда единственной дочери. Заглянув в железнодорожное расписание, всегда валявшееся в сумке, Викки прикинула, что успеет на поезд в одиннадцать пятнадцать, если откажется от завтрака и макияжа.

Обе жертвы не были для нее чрезмерными. По утрам Викки зачастую не хотелось есть, а косметикой она пользовалась весьма умеренно. Ее естественный румянец прекрасно смотрелся и без дополнительных ухищрений, а густые темные ресницы и брови не нуждались в туши.

Кое-как прикрыв разобранную постель пледом, Викки побросала на него одежду и метнулась в ванную. Почистив зубы, она не удержалась и полюбовалась несколько мгновений их ровными белыми рядами в небольшом зеркале над раковиной. Затем вернулась в комнату. Быстро расчесав волнистые длинные волосы, девушка закрепила их красивой резной заколкой на затылке.

Она надела черный брючный костюм с темно-бежевой блузкой, так шедшей к ее глазам, черные туфли на невысоком каблуке и легкий плащ с капюшоном. Такая одежда была удобной и подходила к погоде: накрапывал мелкий дождь. В ее большой сумке было достаточно места для зонта, но Викки предпочитала обходиться без него.

Она взяла книгу, чтобы скоротать время в поезде, и выскочила из квартиры. Остановившись ненадолго у почтового ящика, из которого неряшливо торчали разноцветные конверты, девушка решила прихватить их с собой. Вдруг там есть неоплаченные счета или еще что-нибудь важное?

В денежных вопросах Викки старалась быть аккуратной. Только позволь себе расслабиться, и счета начнут копиться на столе, грозя превратиться в Монблан! Сунув конверты в сумку, Викки сбежала по ступенькам и со всех ног помчалась к ближайшей остановке автобуса.

Она села в поезд в последнюю минуту. Для нее нашлось удобное местечко, и книга тихо зашелестела страницами в ее руках. Час прошел незаметно, поскольку взятый в дорогу роман в мягкой обложке оказался довольно занятным. С сожалением закрыв книгу на самом интересном месте, Викки вскинула сумку на плечо и вышла из вагона.

В доме матери ее ожидал ланч, на который она накинулась с проснувшимся в пути аппетитом. Глядя на взрослую дочь с ласковой улыбкой, Джулия Бейкер вспоминала первые шаги и детские словечки, безостановочно сыпавшиеся, словно горошинки, с язычка милой девочки с вечно разбитыми коленками. Теперь все это осталось в прошлом. Викки давно выросла и превратилась в красивую, уверенную в себе девушку. Но Джулия частенько забывала об этом.

А Викки незаметно разглядывала мать. Ей показалось, что с последней их встречи она как-то изменилась. Волосы, такие же светлые и густые, как у дочери, были теперь уложены в затейливый узел на затылке. Глаза повеселели, что тоже ее красило.

Джулии всегда жилось нелегко. Поэтому, если в ее жизни появилось что-то хорошее, вроде порядочного мужчины с честными намерениями, Викки могла только порадоваться за мать. Отца она не помнила, он погиб еще до ее рождения. Джулии пришлось одной растить дочь. Семья ее была против скоропалительного брака и не оказала никакой финансовой поддержки молодой вдове.