Теодора Снэйк - Я сожалею...

Он принес бутылку шампанского из холодильника и широкие хрустальные бокалы. Она удивленно подняла брови. Вряд ли ему стоило пить, если вскоре предстоит снова сесть за руль.

— Давай поднимем бокалы за счастье моей кузины и ее мужа. Ты ведь не откажешься? Мне показалось, что ты рада за них. Или я ошибаюсь?

Милли не смогла отказать ему. После первого тоста Кен снова взял бутылку. Милли запротестовала, но он отмел ее возражения взмахом руки и наполнил бокалы вновь. Кажется, шампанское уже подействовало на него. Глаза заблестели, рот утратил жесткость, движения стали раскованнее. Вот он откинулся на спинку дивана и принялся разглядывать Милли сквозь полуопущенные ресницы.

От его взгляда с ней творилось нечто неописуемое. Похоже, она опьянела. Но не от вина, как уверяла сама себя Милли, а от опасной близости Кена. Раздавшиеся слова разрушили очарование момента. Кен цедил их сквозь зубы весьма издевательским тоном:

— Как интересно складывается наша семейная жизнь, ты не находишь? Сначала ты обманом затаскиваешь меня под венец. Я, как баран, сую голову в петлю, утешаясь сознанием, что заглаживаю вину. А ты весело хохочешь в душе надо мной и моей порядочностью. Потом мило выуживаешь из моего кармана целую кучу денег, якобы на учебу. Впрочем, неважно, для какой цели ты это делаешь. Сущность твоего поступка от этого не меняется. Но ты конечно же так не считаешь. Между делом ты соблазняешь моего лучшего друга и при этом абсолютно не испытываешь угрызений совести. Подумаешь, милая шалость! Хотя последствия этой шалости печальны. Мы до сих пор разговариваем с Шоном сквозь зубы, да и то только по делу. Бизнес наш, слава Богу, ты не смогла разрушить. Времени не хватило, да, дорогая? Сочувствую, такая вышла незадача! Кстати, верни-ка мое кольцо. Не хочу, чтобы оно оставалось у тебя. Оно будет напоминать мне о моей глупости и доверчивости, чтобы я вновь не попался в лапы такой же, как ты!

— Ушам своим не верю! — возмутилась Милли. — А, я догадалась: ты привез меня сюда, чтобы вволю поизмываться. Ничего не выйдет — я ухожу! Пусть твои проклятые документы так и останутся неподписанными. В конце концов, я могу и не разводиться. Это ведь тебе не терпится заполучить в жены Элен. Но для сначала хорошенько побегаешь за мной по всей стране. А когда устанешь, я, так и быть, сжалюсь над тобой. Твое смирение прольется бальзамом на мою душу и возместит моральные потери от общения с таким негодяем, как ты!

— Это я-то негодяй? В таком случае, как тебя назвать?

— Дурой, круглой дурой, за то, что с тобой связалась! — Боясь впасть в истерику, Милли метнулась к выходу.

Он и не подумал преследовать ее, только крикнул вдогонку:

— Замерзнешь, ты же в одном платье!

— Наплевать, — донеслось уже от входной двери. А через несколько секунд Милли возвратилась в гостиную и потребовала: — Немедленно открой дверь, я хочу уйти!

— А я не хочу, чтобы ты уходила! Может, я еще не все сказал, что намеревался?

От возмущения Милли перешла на крик:

— Да что ты еще можешь мне сказать? И так уже обвинил во всех смертных грехах! А я не сделала и половины того, что ты мне приписываешь. Ну, допустим, я обманула тебя. Ты женился на мне для очистки совести, но ведь сразу же придумал, как можно меня использовать в своих целях. Разве нет? Да, я получила твои деньги, но сейчас я уже вернула долг, просто ты еще не знаешь об этом. Загляни в банк и убедись сам. Мне очень нужны были эти деньги, чтобы осуществить свою голубую мечту, а не на побрякушки и тряпки, как ты думаешь. Что касается Шона, поговори с ним по душам и поймешь, что зря накинулся тогда на нас. Между нами ничего не было, да и быть не могло! Как ты не понимаешь?!

Произнося свою тираду на едином дыхании, она металась по гостиной, давно сбросив с ног туфли. Кен с тайным удовольствием наблюдал за ней, дожидаясь, когда она дойдет до точки кипения и скажет то, что он больше всего хотел услышать. Правда, учитывая ее взрывной характер, он сильно рисковал получить по голове вазой. Но, как известно, риск — благородное дело. А она продолжала все с тем же напором:

— Наконец, твое кольцо… Я бы вернула его тебе, если бы могла. Но, как видишь, его нет со мной. Да пропади все пропадом, какие еще кольца, когда у меня сердце разрывается от твоей жестокости!

Он сощурился и вкрадчиво уточнил:

— Это почему же у тебя разрывается сердце, интересно узнать!

— Да потому, что я с ума по тебе схожу, жить без тебя не могу!

Осознав, что она только что выпалила, Милли в отчаянии закрыла лицо руками. Зачем она это сказала? Кен только посмеется над ней, достаточно посмотреть, как он ухмыляется. Доволен, что довел ее до признания своей слабости. Счастлив, что может вертеть ею, как хочет.