Даниэла Стил - Большая девочка

Тем летом в Монтечито Виктории понравился один мальчик, он жил в доме через дорогу. Мальчика звали Джейк, он был ее ровесник и осенью должен был уехать на юг Калифорнии в специализированную школу. Он спросил у Виктории разрешения писать ей, та с радостью согласилась и дала ему свой лос‑анджелесский адрес. Вечера они часто проводили вместе, делились своими тревогами перед старшей школой. А однажды в темноте, когда они поочередно потягивали пиво из бутылки, втихаря взятой в баре его родителей, и покуривали сигаретку, Виктория призналась, что никогда не пользовалась успехом у мальчиков. Джейку это показалось странным. Он считал ее умной, интересной девчонкой. Ему нравилось с ней разговаривать, она казалась таким славным человеком. Виктория до этого ни разу не пробовала ни пива, ни сигарет, и, когда в тот вечер она вернулась домой, ей стало плохо, ее рвало. Но никто этого не заметил. Мама с папой уже ушли в спальню, Грейси давно спала в своей комнате. На другой день Джейк уехал, перед началом учебного года ему с родителями еще предстояло навестить бабушку с дедушкой в Лейк‑Тахо. У Виктории не было ни бабушек, ни дедушек, правда, она не особенно переживала по этому поводу — по крайней мере, никто, кроме родителей, не прохаживается насчет ее внешних данных. Мама уже решила за нее, что осенью она подстрижется короче и начнет ходить на тренировки. Кристина хотела, чтобы дочь занималась гимнастикой или балетом, не задумываясь о том, как нелепо будет чувствовать себя перед другими девочками рослая Виктория, одетая в трико. Виктория предпочла бы, чтобы все оставили ее в покое. Уж лучше вообще не следить за фигурой, чем так унижаться, или сесть на диету и пить этот мерзкий травяной чай.

После отъезда Джейка Виктория заскучала. Интересно, думала она, напишет ли он ей хоть раз? Последние дни в Монтечито она провела, играя с младшей сестренкой. Разница в семь лет никогда не смущала Викторию, с Грейси ей всегда было весело. А отец с матерью и всегда считали, что большая разница в возрасте только на пользу дочерям. Старшая не испытывала к младшей ни малейшей ревности, а теперь и вовсе превратилась в надежную няню, на которую всегда можно оставить младшую дочь. Что они и делали всякий раз, как куда‑то шли, а случалось это все чаще и чаще, ведь девочки уже подросли.

Один эпизод заставил всех не на шутку поволноваться. Как‑то после обеда, когда семья находилась на пляже, Грейси, воспользовавшись отливом, зашла в воду дальше обычного. Виктория же в это время побежала, чтобы взять подстилку и крем от загара. Неожиданно набежала волна и сбила Грейси с ног. Девочку накрыло с головой и поволокло в океан. Увидев это, Виктория громко закричала и со всех ног бросилась к сестре. Она бесстрашно кинулась в волну и вынырнула уже вместе с сестренкой, крепко ухватив ее за предплечье и отплевываясь, но в этот момент волна накрыла обеих. Тут и родители обратили на них внимание и дружно рванулись к воде. Джим бросился в воду, сильными руками подхватил обеих дочерей и вытащил из воды, а Кристина стояла на песке и в безмолвном ужасе взирала на происходящее. На нее будто ступор нашел. Первым делом Джим наклонился к Грейси:

— Никогда больше так не делай! Не смей заходить в воду одна!

Потом он повернулся к Виктории.

— А ты куда смотрела? Как можно было оставить ее в воде одну? — зло бросил он дочери. Виктория, потрясенная случившимся, рыдала. Надетая поверх купальника рубашка вымокла насквозь и облепила ее тело.

— Я хотела принести крем, чтобы она не обгорела, — оправдывалась она, хлюпая носом. Кристина ничего не говорила, а только завернула Грейси в полотенце. У девочки даже губы посинели, так долго она плескалась в воде, пока был отлив.

— Она же чуть не утонула! — продолжал негодовать отец. От гнева и возмущения его трясло. Джим редко кричал на детей, но сейчас он был потрясен пережитой близкой опасностью. Он и не подумал похвалить Викторию за то, что первой бросилась сестре на помощь, не дожидаясь старших. Он был слишком расстроен случившимся, а не меньше его — и сама Виктория. Грейс прижалась к маме, та крепко ее обняла. Мокрые темные кудряшки облепили ее хорошенькое испуганное личико.

— Прости меня, папа, — прошептала Виктория сквозь слезы.

Джим отвернулся и зашагал прочь, а мать занялась младшей дочерью.

— Мам, прости меня, — негромко проговорила она, вытирая слезы. Кристина лишь кивнула и протянула дочери полотенце.

* * *

Учиться в старших классах оказалось легче, чем ожидала Виктория. Занятия были хорошо организованы, учителя ей нравились, а предметы были интереснее, чем в средней школе. Впрочем, учиться Виктории всегда нравилось, вот и теперь она занималась с удовольствием. Что до всего остального, то она ощущала себя рыбой, вытащенной из воды, и с первого же дня была потрясена внешним видом других девочек. По сравнению с ее прежними одноклассницами они выглядели куда более вызывающе. И дело было не только в их одежде. Большинство казались намного старше своих лет. Все девочки были накрашены, многие были неестественно худы: явно не обошлось без радикальных средств для похудения. В первый школьный день Виктория чувствовала себя неуклюжей коровой, а ведь ей так хотелось выглядеть не хуже других. Она внимательно присматривалась к нарядам одноклассниц, которые смотрелись бы на ней просто ужасно, хотя мини‑юбку можно было бы и примерить, с ее‑то ногами! Виктория же пришла в джинсах со свободной рубашкой, скрывавшей ее формы. Длинные светлые волосы были распущены по спине, на лице никакой косметики, а на ногах высокие кроссовки, только накануне купленные вместе с мамой. Опять она не угадала! Оделась не так, как все, и ходит теперь белой вороной. Некоторые школьницы, сбившиеся в стайки возле школы перед началом уроков, походили скорее на участниц какого‑нибудь модного показа. Им можно было дать лет по восемнадцать, а кому‑то уже столько и было. Но даже ровесницы Виктории казались намного старше своих лет. Это было ее первое впечатление от новой школы: толпа стройных и потрясающе сексуальных девиц. На глаза Виктории навернулись слезы.