Лана Капризная - Записки из модного дома

— Я просто решила избавиться от прошлого, — поглощая пасту, объяснила Кира.

— Честно говоря, я не знала, что у тебя такое бурное прошлое, — с улыбкой сказала я, помешивая соломинкой коктейль.

— У меня вообще нет прошлого, — жестко ответила Кира, — я постоянно откладываю свою жизнь «до лучших времен». У меня нет времени ни на что: ни на друзей, ни на удовольствия, ни на семью.

Я пожала плечами:

— Как и у нас всех.

Кира оторвалась от пасты и внимательно посмотрела на меня:

— Я ценю то хорошее, что у меня было, но я верю, что есть иное и лучшее. И хочу в этом убедиться воочию.

Я отвела взгляд и, прищурившись, посмотрела на солнце.

— Чем ты там собираешься заниматься? — Я решила перевести разговор на другую тему, чтобы не расстраиваться.

— Заработанных денег мне хватит до конца жизни, если только я не отправлюсь по магазинам, — улыбнулась Кира.

— О, боги! Кто же теперь у меня будет скупать половину гардероба? — вдруг дошло до меня.

Кира довольно засмеялась:

— Вот тут ты можешь не беспокоиться. Я специально буду приезжать в Москву на твою распродажу.

— Специально для тебя я буду устраивать ее три раза в год! — торжественно поклялась я и добавила: — Я буду скучать по тебе.

Ксению уволила уже сама Алина. Наш штатный интернет-писатель выставила в своем блоге подробный рассказ о ситуации в редакции, включая личные комментарии в адрес Алины: что-де ей никогда не нравился ее гардероб, ее собственная коллекция — вселенский позор, отец лучше бы тратил деньги на благотворительность. Откровенность Ксении меня всегда смущала, но тут я ни в чем не могу ее упрекнуть. Сама бы поступила так же, если бы хватило смелости.

Алина бушевала полдня, Артем смог ее успокоить лишь обещанием заблокировать всей редакции доступ к интернет-дневникам. Я удивляюсь, как после этого на него не посыпались заявления об уходе. Мы многое можем выдержать, но только не отсутствие возможности посплетничать о начальстве.

— Может, мне нужно было с ним переспать? — размышляла я вслух, перебирая иллюстрации для номера. — Тогда бы он меня назначил главным редактором.

— А я переспала, — вдруг сказала Маринка.

Я с изумлением подняла на нее глаза. Маринка сморщила лицо в смущенной улыбке:

— Но, как видишь, мне это не помогло.

Мы уставились друг на друга, а потом расхохотались как сумасшедшие, сбрасывая напряжение последних дней.

— Ну и как он? — не смогла сдержаться я от извечного женского вопроса.

— На троечку с плюсом, — призналась Маринка, — но я смогла скрыть разочарование, — с гордостью добавила она.

Мы снова расхохотались. Вера недовольно покосилась в нашу сторону, а Елена уже собралась призвать нас к порядку, но ее опередила госпожа главный редактор.

— Я тоже очень смеялась, когда читала ваш текст, — манерно растягивая слова, сказала она, — ничего глупее в жизни не видела.

Я буквально подавилась смехом. Маринка вжалась в стену, а Вера сардонически усмехнулась.

— Что вы имеете в виду? — холодно поинтересовалась я.

— Я имею в виду, что это никуда не годиться, перепишите, — и она бросила на стол распечатку статьи.

Переписать обзор, снова?! Я испытывала острейшее желание наброситься на Алину и придушить ее. Не помню, чтобы я кого-то так ненавидела, но ненависть к такой мрази не может быть грехом.

— Что вас конкретно не удовлетворило? — вежливо уточнила я, прожигая взглядом распечатку.

Алина поджала губы и повысила голос:

— Я не вижу здесь никакой идеи!

Я подняла глаза. Алина смотрела на меня свысока, как все эти дешевки, дорвавшиеся до шмоток. Все остальные — испуганно и напряженно.

Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на ненависть. И на сдерживание эмоций. Бывают ситуации, когда щепетильность и манеры пай-девочки становятся лишними.

— Я, знаете ли, не коммунист и не работаю за идею. Я зарабатываю деньги, — с расстановкой сказала я.

Алина растерялась:

— Что же вы хотите, милочка? Повышения зарплаты?

— Понятия не имею, чего хочет Милочка, а я хочу свалить из этого сумасшедшего дома. В общем, я увольняюсь.

Немая сцена, все в шоке. Впрочем, это стало обычным состоянием сотрудников нашей редакции.

Я быстро выдвигала ящики и бросала в сумку их содержимое. Сколько барахла! Лишь бы не передумать…

Наконец, Алина пришла в себя:

— Я вас не держу! Я никого здесь не держу! А что касается вас, — она ткнула в меня пальцем, — вас никто не отпускал, пока вы не доделаете номер!