Лана Капризная - Записки из модного дома

— А где вы учились? — вылез с идиотским вопросом Всеволод.

Нашел когда демонстрировать свой интеллектуальный уровень, придурок!

Артем взлохматил волосы. Лариса чуть не застонала.

— В Гарварде. И там же получил МВА.

Мы сделали умные лица. Помолчали.

— Ну, есть еще вопросы? — приветливо, но со стальными нотками в голосе спросила Лариса.

По лицу Риммы было ясно, что она очень хочет спросить о перспективах повышения зарплаты. Я посмотрела ей в глаза и еле заметно покачала головой. С ума сошла, подруга?

— Ну что ж, тогда возвращаемся на свои рабочие места и начинаем делать лучший в мире модный журнал, — пригрозила Лариса. — Правда, Артем? — И снова зажурчала этим идиотским смехом.

— Да, всем счастливо! Если будут какие-то вопросы, то заходите ко мне в кабинет, не стесняйтесь.

Ага, сейчас! Лариса отчетливо просигнализировала нам: «Только попробуйте. Костей не соберете».

Но Римма явно строила свои планы.

— Даже не думай! — жестко сказала я и, увидев недоумение на ее лице, уточнила: — А нипочему!

Бутики дизайнерской одежды — главная особенность нашего времени. Волна прогресса: возросшие скорости передвижения, революция в области связи, спутниковое телевещание, транслирующее одни и те же развлекательные каналы, развал коммунизма и триумф западной модели «потребительского общества» — все безжалостно привело мир к засилью торговых марок. Моду уже давно не причисляют ни к искусству, ни к изысканным ремеслам — это бизнес, точно такой же способ зарабатывать деньги, как добыча нефти или производство автомобилей. Даже дома моды с полувековой историей занимаются чистой коммерцией. Кутюрье — профессия, которая исчезла вместе с art de vivre, «искусством жить». Платья для визитов, платья к завтраку, платья к обеду… разве можно сегодня представить женщину, которая будет переодеваться по пять раз в день?! Остался лишь красивый спектакль. А громкие имена вроде Christian Dior, Chanel и Yves Saint Laurent нужны только для того, чтобы лучше продавать духи и аксессуары.

И лучше всего они продаются в наших березках. В России, а особенно в Москве, — самый динамично развивающийся рынок дизайнерской одежды и прочих предметов роскоши. Виной тому, в первую очередь, нездоровая любовь сограждан ко всему броскому и именитому, желательно с крупным лейблом во всю спину. Специализирующиеся на таком дизайне марки: Gucci, Dolce&Gabbana, Versace — продают у нас ежегодно одежду и аксессуары на миллионы долларов. И это не предел! Наши готовы покупать еще и еще. По непроверенным слухам из рекламного отдела, годовой объем отечественного рынка дизайнерской одежды составил почти тридцать миллиардов долларов. И это притом, что покупать дорогие вещи могут менее десяти процентов россиян.

И если вы думаете, что я возмущаюсь, то жестоко ошибаетесь. Я люблю московские бутики, в них все так чинно-благородно, там я сразу успокаиваюсь. Разве что-нибудь плохое с тобой может приключиться там, где столько хорошо одетых людей, так много новой одежды и такие глянцевые полы? Я готова тут поселиться! Впрочем, это несложно: почти ежедневно и с утра до вечера открываются новые бутики, презентуются свежие коллекции, устраиваются дефиле. Вот, например, сегодня уже в десять нуль-нуль мы возбужденной вереницей собрались на открытие очередного бутика. Первая презентация сезона, все были в сборе.

Вообще-то, десять утра — не самое лучшее время для такого мероприятия. Хотя бы потому, что из всей еды нам было предложено только шампанское. Несложно предугадать, что в итоге вся модная общественность разъедется по редакциям на бровях. Впрочем, такой алкоголизм — не редкость. Я удивляюсь, как наша Ульяна еще не спилась, — на светских вечеринках разнообразное спиртное льется полноводной рекой.

Я взяла бокал шампанского и направилась к нахмуренной особе, быстро перебиравшей коллекцию на вешалке-стойке.

— Привет, Олеська! Как жизнь?

— Слушай, сорок шесть тысяч рублей за эту линялую тряпочку?! — Олеся вытянула из кучи одежды нечто действительно напоминающее линялую тряпочку с обмахрившимися краями.

Я наклонилась поближе и вчиталась в ценник:

— Стопроцентный натуральный шелк, первая линия, то есть дизайнер в эскиз хотя бы пару штришков внес… Ха! Это еще вполне по-божески.

— По-божески — это бесплатно! — отрезала Олеся.

Я закатила глаза. Олеся — моя подруга и по жизни, и по работе. Мы сошлись с ней еще на журфаке, и хотя в итоге выбрали одну модную специализацию, но все равно наши пути-дорожки несколько разошлись. Я работаю в модном журнале, а Олеська — в желтой газете.