Екатерина Риз - Параллельно любви

В один из дней Алексей привёл молоденькую девочку, которую представил, как Машу и очень долго и громко поражался тому, как та могла позволить себя уволить в его отсутствие.

— Кто тебе зарплату платит, в конце концов? Что ты разобиделась и убежала сразу? Надо было мне позвонить.

— Да я не обижалась, Алексей Григорьевич, просто Софья Николаевна… — Маша замолчала на полуслове и уставилась на Марину.

— Маша, я хочу, чтобы ты запомнила, — продолжил Асадов, не обращая внимания на смятение, которое испытывала девушка, — ты няня моего сына, я тебе плачу, и я тебе доверяю. Что бы в дальнейшем не происходило, ты должна быть рядом с Антоном. И уволить тебя никто, кроме меня, права не имеет. Ты запомнила?

— Запомнила, Алексей Григорьевич, — несколько затравленно проговорила Маша, а Марина из-за её спины показала Лёшке кулак.

— Что ты девочку пугаешь? — укоризненно проговорила она, когда Маша ушла в детскую и увела с собой Антона, который запрыгал от радости, увидев её.

— Я накричал на неё?

— Этого и не требовалась, она и так тебя боится.

— Вот уж глупости, — фыркнул Асадов. Потом совсем другим тоном поинтересовался: — Как она тебе?

Марина развела руками.

— Она няня твоего сына, сам же сказал — ты ей доверяешь. Значит, всё хорошо.

Он присел на край стола и сложил руки на груди.

— Если так получится… что Антон будет жить с Соней… Об этом ведь надо думать, да? В этом случае я должен быть уверен, что за ним присматривают должным образом. А никому кроме Маши я его не доверю.

— Тогда тем более. Что ты меня спрашиваешь?

Алексей достаточно возмущённо фыркнул.

— А что, я не могу спросить тебя?

Марина улыбнулась и погладила его по плечу.

— Можешь. Спрашивай.

Маша чувствовала себя достаточно скованно, к Марине обращаться стеснялась, даже по поводу Юли, разговаривала либо с Калерией, либо с Алексеем, а когда Марина застала её на кухне пьющей чай, жутко перепугалась. Уставилась испуганно и тут же обернулась на Калерию, но та только рукой на неё махнула, когда Маша попыталась подняться из-за стола.

— Сиди, что ты вскочила. — И глянула на Марину. — Что ты девочку напугала?

— Я не буду больше, я на минутку. Маша, вы с детьми побудете, да? Мне нужно съездить по делу, всего на пару часов.

Маша снова со стула привстала.

— Конечно, Марина Анатольевна.

А Калерия оглянулась через плечо.

— Опять тебя с работы дёргают?

— Я всего на пару часов, — заверила её Марина. — Не задержусь.

Юля налетела на неё сзади и обняла руками.

— Мам, ты куда?

— На работу, солнышко. Ты с Машей останешься. Погулять сходите.

— Хорошо. За Тошей я послежу, ты не волнуйся.

— Я не волнуюсь, следи. А Маша за вами обоими последит. — А прежде чем из кухни выйти, Маше улыбнулась. — Спасибо.

Вечером Юля вцепилась в Алексея и потребовала:

— Спой песенку.

Тот даже поперхнулся.

— Я? Песенку?

Юля кивнула, а Лёшка решительно замотал головой.

— Юль, я петь не умею и песен не знаю.

— Никаких? — ужаснулся ребёнок.

— Никаких.

— И про крокодила не знаешь?

— Эту точно не знаю.

— Тогда я тебе её спою. Садись. Сейчас Тошу приведу и буду вам петь.

Марина, наблюдавшая за всем этим со стороны и заметившая, с каким тоскливым выражением на лице, Асадов приземлился на диван, подошла, наклонилась к нему и шепнула:

— А вот если бы ты сказал правду…

— А я правду сказал. Петь я не умею.

— А мне когда-то пел, — поддела его Марина.

— Когда? — изумился он.

— А когда мы познакомились? В караоке пел. Забыл?

Лёшка громко охнул.

— С ума сошла, это когда было?

— И этот человек меня называет трусихой!..

Зато ночью стало не до песен и не до смеха. У Антона снова поднялась температура, и они почти до утра не спускали его с рук. Даже не стоило пытаться положить его в кроватку, он сразу просыпался и начинал плакать. Качали по очереди, ходили по комнате взад-вперёд и ребёнка укачивали. Пока качали — он спал, стоило остановиться, и Антон тут же открывал глаза. Одно хорошо, что температура спала, но капризничать Тошка продолжал. Зато когда затихал, становился похож на ангела. Глазки заплаканные, щёчки румяные, а пальчики теребили полу Марининого халата. Она вглядывалась в детское личико и продолжала качать.

— Давай я, — шепнул Асадов, появляясь за спиной. Марина только головой качнула, отказываясь.

— Опять сейчас проснётся. Температура спала, Алёш.

— Хорошо.

Он повернул голову и вдруг увидел в дверях детской Юлю. Она стояла и разглядывала их, потом потёрла глаза.