Джерри Хилл - Я больше не одна

Сьюзан заметила ее сквозь сосны и почувствовала приступ паники. Она, повернула назад, но вдруг остановилась. Уже более двух недель она гуляла вдоль узкой речки в полном одиночестве и ни разу, даже мельком, не видела здесь людей. На мгновенье, ею овладели инстинкты горожанина. Она оказалась одна и далеко от всякой помощи. Но она уже видела эту женщину в прошлые выходные. На том же месте за тем же занятием: та бросала камни в реку, а большая золотистая собака ныряла за ними в воду.

Вместо того чтобы тихонько повернуть обратно, как это она сделала в прошлый раз, она решила продолжить путь наедине со своими мыслями, и, если повезет, эта женщина даже не заметит ее. Ведь именно для этого она здесь? Разобраться в своей жизни?

Но не успела она сделать и пары шагов, как мокрый пес выбрался на ее сторону реки и, вытянув морду и навострив уши, побежал прямиком за ней. Догнав ее и гавкнув разок, он начал отряхиваться, обрызгивая Сьюзан холодной речной водой.

– Алекс! Нет!

Сьюзан попятилась, пытаясь загородиться обеими руками от мокрой собаки, ее план прокрасться незамеченной провалился к чертям.

– Мне очень жаль! Обычно он не так плохо себя ведет, – крикнула женщина с того берега.

Сьюзан выглянула из-за сосны и, увидев теплые, дружелюбные карие глаза, попыталась улыбнуться.

– Все в порядке, – ответила она, оглядывая свои некогда идеальные джинсы и совершенно белые кроссовки, теперь облитые грязной водой. Она аккуратно обошла пса, намереваясь исчезнуть, но вдруг остановилась. Она не была грубой и сейчас не хотела такой показаться. Она обернулась в сторону незнакомки, пытаясь найти в путанице своей головы тему для нормальной беседы.

– Я очень удивлена увидеть здесь кого-либо. Вы первая за несколько недель.

– Я здесь с палаткой на отдыхе, объяснила женщина с другого берега. Ее руки были скрещены на груди, затем одной рукой она откинула лезущие на глаза волосы. – Меня зовут Шон Вебер.

Сьюзан махнула в знак приветствия.

– Сьюзан… Стерлинг, – наконец произнесла она. Стоило ли называть свое имя? Она внезапно усомнилась.

– Что ж, приятно познакомиться, Сьюзан. Еще раз извини за Алекса, – она похлопала себя по бедру и свистнула. – Ко мне, Алекс.

Бросив взгляд на Сьюзан, пес нырнул в холодную реку и в несколько скачков добрался до другого берега. На этот раз, отряхнув всю воду на свою хозяйку.

– Ну, спасибо! – Сьюзан услышала ее бормотание. Она почувствовала, что почти улыбается, глядя, как женщина пытается увернуться от мокрой собаки. Не говоря больше ни слова, Сьюзан смотрела, как они спускаются вдоль реки: женщина в потертых джинсах и спортивных ботинках, таких непохожих на одежду самой Сьюзан.

Наконец она продолжила свой путь, осознавая, что это первый человек, с кем она говорила за последние две недели, не считая символической беседы с продавщицей из бакалеи в деревне. Ну что же, она приехала сюда, чтобы побыть одной. А начало мая прекрасное время для этого. Большинство владельцев других коттеджей не приезжают в горы до Дня поминовения.

Она засунула руки в карманы своей легкой куртки и зашагала, осознавая, что не сможет прятаться здесь вечно. Скоро за ней пришлют войска. И на самом деле надо было позвонить Лизе. Ее дочь единственная, кто знал, где она; но она не звонила ей с того дня, как ушла из дома.

Интересно, что они думали. Особенно Дэйв. Наверняка, он сходил с ума.

– Хорошо, – решила она. – Надеюсь, ты места себе не находишь.

Она вздохнула, почувствовав, как ее захлестывает беспокойство о своем туманном будущем. Она никогда не думала, что такое может с ней приключиться. В загородном клубе они сплетничали о других, но она даже не подозревала, что подобное может случится и с ней.

Она же не была как все, говорила она себе. Загородный клуб такой надменный, она никогда не считала себя его частью. Но за двадцать лет привыкаешь к этой игре. Она глубоко вздохнула, снова почувствовав нависшую депрессию, и стараясь изо всех сил не думать о Дэйве и этой… девушке.

Внезапно она развернулась и направилась обратно. Замедлила шаг у того места, где играли женщина с собакой. Их больше не было видно. Она пошла к своей машине, издали любуясь ею. Подарок Дэйва на это Рождество. Черная, блестящая. Она бы себе никогда такую не выбрала. А теперь она стала символом всего того, что Сьюзан ненавидела в своей жизни.