Светлана Демидова: Любовь по договоренности

В общем, жаль мне было Злату. Очень жаль, хотя, конечно, не ей решать, кому продолжать жить, а кому – заканчивать свое существование на бренной земле. Она – не Господь Бог. Но я понимала, что в милицию с заявлением не пойду. Что-то мне подсказывало, что и Марина не пойдет. А уж Вадькой с его Эльвирой мы руководить не можем. Как захотят, так пусть и действуют.

А что ж теперь будет с Георгием? Наследства он не получит – ясно как день. Впрочем, если расстарается и склонит к прелюбодеянию еще какую-нибудь женщину, то, возможно, и успеет… Вот влюбиться еще раз по-настоящему довольно сложно… Но ведь для получения наследства это вовсе не обязательно. Да, а если новая женщина потребует не фиктивного брака, а настоящего? Согласится? Конечно! Куда денется! Будто у него есть выбор! А уж как тяжко жить с человеком, которого не любишь, я теперь знаю точно. Последнее время перед тем, как муж меня окончательно покинул, я мучилась непередаваемым образом. Каждый день был прожит словно в состоянии поднявшегося давления – я могла взорваться по самому ничтожному поводу.

А как теперь стану жить я? Да как всегда: сидеть в своем одеяльном коконе и писать романы. Сейчас вот этот закончу, потом начну другой. Прямо руки чешутся воздать мужичью по заслугам! Уж я придумаю им наказание за все преступления против женщин!

Буду ли вспоминать о Георгии Далматове? Наверно, еще долго буду… Зацепил он меня крепко. Чем, сама не знаю. Ну не своими же впалыми щеками! Возможно, тем, что я в него влюбилась так сильно и беззаветно, как случается только в юности. Вот за это повторение юношеских чувств я буду долго испытывать к нему благодарность. А только ли благодарность? Да какая разница! Все равно мы больше никогда не увидимся…

Часов в восемь вечера я решила набрать номер Марины, но она вдруг позвонила сама и попросила разрешения заехать прямо сейчас. Разумеется, я сказала, что буду рада ее видеть, а пока продолжила отстукивать на клаве ноутбука очередную главу.

Марина пришла не одна. Со своим бывшим мужем Георгием Далматовым. Он выглядел неважно: довольно жалко осунувшимся и похудевшим. Щегольской замшевый пиджак висел на нем еще более некрасиво, чем одежда на поминках Бо. Верхняя губа нервно подергивалась. Когда он сел в кресло, пиджак горбом налез на его затылок, и Далматов опять показался мне здорово похожим на Дон Кихота, состарившегося самым уродливым образом. Марина, напротив, выглядела свежей и похорошевшей.

– В общем, так, – обратилась она ко мне, – спешу сообщить, что сегодня после работы я узнала новость, которая тебя, наверно, обрадует.

– Да? – без всякого энтузиазма спросила я, чтобы хоть что-то сказать в ответ, поскольку думала, что обрадовать меня уже ничто не в силах. То есть могли бы, конечно, обрадовать успехи Люки, но ни Марина, ни Георгий с ней знакомы не были. Кроме того, моя дражайшая дочь только что отзвонилась и доложила, что, во-первых, завалила зачет, а во-вторых, у нее украли все деньги. Я не стала дополнительно огорчать девчонку известием о том, что мы с ее отцом решили развестись.

А уж с таким внешним видом, как у Далматова, радовать вообще не приходят. С таким лицом можно только приносить соболезнования или цветы на могилку.

– Дело в том, что сегодня я встречалась с нотариусом… ну… который мой одноклассник… С Борисом Сташевским… Помнишь, я тебе про него рассказывала?

Я вынуждена была сказать, что помню, хотя этот Борис меня вовсе не интересовал.

– Он услышал о смерти Богдана и решил признаться, что скрыл от Георгия второе завещание, написанное Аркадием Петровичем Далматовым позже, буквально за день до смерти, и аннулировавшее предыдущее. По нему наследство в виде толедского клинка должно достаться его старшему сыну Георгию.

– А что так? – по-прежнему незаинтересованно спросила я, всего лишь из приличия.

– Борис сказал, что Бо превратил в пыль огромную сумму денег, которую отец взял из банка, чтобы купить зимний дом в пригородной зоне. Аркадий Петрович хотел потом отписать его младшему сыну, поскольку у Георгия прекрасная квартира и «Гарда», а у Марины – хорошая дача. А Бо как-то узнал о деньгах, что были у отца дома, и… ну… в общем, украл их… И то ли проиграл, то ли долг кому-то возвратил. Теперь уже не узнаешь. Наверно, это мрачное событие и стало последней каплей, что доконала Аркадия Петровича. Может, пожил бы еще. Но завещание он успел изменить. Ни про каких детей там даже и писать не стал. Просто завещал шпагу Георгию, да и все. Представляешь?!