Галина Куликова - Врушечка

Настя поняла, что ждать от него помощи не приходится. Почувствовав, что нижняя губа предательски дрожит, она подхватилась и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, бросилась бежать. Менеджер и официант препирались у нее за спиной.

— Это был несчастный случай, — донесся до нее голос бородатого.

Остальные его слова потонули в общем шуме и грянувшей музыке. Не обращая ни на кого внимания, Настя бежала через зал, чувствуя себя отвратительно липкой. Наконец она добралась до дамской комнаты. Очутившись среди кафеля и огромных зеркал, она наконец-то смогла оценить причиненный ущерб.

Нет, она не заплакала. Что толку в слезах? Платье действительно испорчено, это ясно. И как она поедет домой? Пьяный Матвеев за руль, конечно, не сядет. Он вообще сейчас плохо соображает. В некоторых вещах он оставался сущим ребенком. Ему казалось, что если он будет поступать так же, как и его начальники, то невольно сблизится с ними, станет своим парнем. Это было глупое и даже опасное заблуждение, и вправить ему мозги все никак не получалось.

Воспользовавшись тем, что в туалете никого нет, Настя стянула платье через голову, пустила воду и принялась стирать с себя сладкую жижу. Живот сразу покраснел. Называется — обаяла начальников…

После легкой стирки платье стало похоже на авторскую работу. «Клюквой по шелку», — про себя усмехнулась Настя. Что ж, закон бутерброда еще никто не отменял. В гардеробе бедной девушки убывает ровно столько старых вещей, сколько прибывает новых. Получила туфли — будь любезна выбросить платье. У обеспеченных девушек все иначе, это уж как пить дать. Они не трясутся над каждой кофточкой, и поэтому с их вещичками ничего не случается.

Несмотря на то что в ресторане было жарко, надев на себя платье с гигантским мокрым пятном на животе, Настя почувствовала, что ее пробирает озноб. Платье противно липло к телу и совершенно неприлично обрисовывало все недостатки фигуры.

Выудив из сумочки мобильный телефон, страдалица принялась названивать Матвееву. Бесполезно. Она плохо представляла себе, что теперь делать. Денег на такси у нее не было. Впору отчаяться и наконец-то разрыдаться. Она заперлась в кабинке и попробовала заплакать. Слезы должны принести облегчение и прояснить голову. Все было напрасно. «Наверное, это шок», — решила Настя, прислушиваясь к тому, как другие посетительницы туалета пускают воду и обмениваются репликами.

Наконец дверь хлопнула, и снова стало тихо. Настя вышла из кабинки, посмотрела на себя в зеркало и рассмеялась. Давненько с ней не случалось такой чуши! Она снова принялась названивать Матвееву, потом попыталась позвонить подруге Татьяне, но та оказалась вне зоны действия сети. Когда в туалет кто-то входил, Настя сначала пряталась в кабинке, а потом ей это надоело, и она перестала метаться взад и вперед. Непонятно, чего она ждала. Что о ней кто-нибудь, наконец, вспомнит?

Неожиданно в дамскую комнату вошла озабоченная официантка с бумажным пакетом в руках. Пакет был украшен серебряными звездами.

— Это вам, — сказала официантка, бросив на Настю сочувственный взгляд. — Ваш друг просил передать.

— Правда? — удивилась Настя, истово надеясь, что внутри находится какая-нибудь одежда. — А где он сам?

— Возле туалета дожидается, — улыбнулась девушка и, уходя, добавила: — Очень переживает за вас.

Волнуясь, Настя сунула нос в пакет, где было много шуршащей бумаги и лежало что-то воздушное. Сделав глубокий вдох, она извлекла на свет маленькое черное платье, окинула его взглядом и лишь тогда медленно выдохнула. Снова нырнула в кабинку, стянула с себя все, включая испорченное белье, и быстро надела обновку через голову. На платье не было ценника, но оно пахло новой дорогой вещью и на ощупь оказалось мягким, как мыльная пена.

Выйдя из кабинки и поглядев на себя в зеркало, Настя буквально онемела. Несмотря на растрепанные волосы, пострадавшие от переодеваний, она преобразилась мгновенно. Платье шло ей так, как никакая другая вещь в ее жизни. Это было точное попадание. «У Витьки вкус, как у Дольче и Габбана, вместе взятых, а глаз верный, как у индейца», — подумала Настя с облегчением и благодарностью. Засунув в пакет свои вещички, она прикрыла их бумагой и, быстро пригладив волосы, вышла в зал.

Никакого Витьки возле дверей не оказалось. Вместо него там стоял не кто иной, как бородатый. Стоял и смотрел на нее в упор, засунув руки в карманы вельветового пиджака.

— Рад вас видеть, — сказал он мрачно. — Думал, все будет гораздо хуже.