Анастасия Карменова - Дневники разбитых сердец

Телевизор почему-то не работал. Мою прессу задерживали уже два дня, единственным источником информации для меня была рекламная рассылка от сети быстрого питания.

Это неведение убивало меня.

Я была уверена в том, что меня номинировали на какую-нибудь второсортную награду кинокритиков. Никогда их не любила, как и бумагомарателей.

Был один человек, который мог сказать мне правду, особенно после последних событий.

Набрала номер Дона.

Тишина.

Люди ходили вокруг того коматозника, который валялся на кровати.

Я, черт, он даже в таком состоянии чертовски популярен. Что за бред?

Если он в коме, почему я хожу весь такой здоровый по больнице, да еще и к своей девушке пристаю?

Черт. Я был прав, когда говорил, что это похоже на записки с того света. Или на записки с границы того света. Разве такое бывает? Я думал, что только Патрик Суэйзи в своем фильме, мог вытворять такие штуки.

Наверно я такой засранец, что меня не хотят видеть в этом мире и в тот не пускают. Бояться моих выходок.

Мне надоело быть Рапунцель в больничной палате. Хочу на свободу, хочу посмотреть новости и дозвониться до Дона!

Во мне было достаточно сил, чтобы встать и пойти на разведку за пределы этой двери, в конце концов, я попыталась утопить себя, но не вены вскрыть и, постельный режим мне не нужен, разве только помощь психиатра.

Собрав волосы в хвост, накинув кардиган на плечи, я открыла дверь и вышла.

Жизнь кипела.

Все бегали с картами в руках, нерасторопные и широкомасштабные медсестры брели по коридору, больные или здоровые совершали небольшие прогулки.

Последовав их примеру, я пошла вперед.

Пройдя пару нескончаемых метров, я остановилась у одной палаты.

Это была реанимация, даже сквозь закрытую дверь, я слышала, как пикают приборы и шумят вентиляторы.

Заглянула в смотровое окно.

В глазах все потемнело.

Упала…

Я услышал приглушенный удар, сразу за дверью этой чертовой кунцкамеры с моим почти безжизненным телом. Но врачи не обратили внимания, как обычно, у них важные дела. Пришлось отойти от себя и выйти из палаты, двери я все равно открывать не разучился, или этот потусторонний мир ничем не отличался от реальности?

На полу лежала Джордан! Как ужаленный я, осел рядом с ней, пытаясь поднять ее на руки, но, черт, это же не кино, ничего не вышло. Как юла, я крутился вокруг тела, умоляя открыть глаза, улыбнуться, да, в конце концов, сделать хоть что-нибудь!

— Джо, сейчас же открой свои глаза! Ты слышишь, я не зря тащил тебя сюда и в итоге сам разбился! Слышишь, ты должна жить, Джордан?! — рявкнул во весь голос, на который был способен. Но она не слышала меня.

Подбежали медсестры, приподняли ее. Они говорили, словно на марсианском языке, потому что я нифига не понимал, из всей тирады я понял лишь "переутомление", это успокоило меня, от него еще никто не отдавал Богу душу. Через тридцать секунд появился медбрат с креслом, который небрежно усадил Джо в эту каталку. Я взбесился, но двинуть в череп этому верзиле все равно не мог, поэтому переборов гнев, пошел за ними. Ее не повезли ни в какую смотровую, просто вернув в палату. Она лежала на кровати, бледная и готов поклясться, Джо выглядела хуже, чем я в синяках и ссадинах. Пересохшие губы были приоткрытыми. Не в силах смотреть на это, свалился на пол, облокачиваясь на стойки больничной постели, закрывая лицо руками. И кому из нас было хуже? Ей живой или мне, почти трупу? Я знал ответ, она страдала больше и из-за этого, мне становилось хуже от осознания того, что я ничего не могу, совершенно ничего! Если я умру, а вероятность этого была высока, она не переживет. Ее угрозы о том, что она не собирается жить на этой земле без меня, были настоящими и я уже удостоверился в ее намерениях покинуть чертову планету, если меня не будет рядом с ней. И у меня было два выхода, воскреснуть и очнуться от этой гребаной комы или не воскреснуть и убить Джо, что само по себе было ужасно и невероятно эгоистично как с моей, так и с ее стороны.

— Дон? — вскочил как ударенный током при звуке ее голоса. Я был готов кричать от радости, до того момента, как все элементы мозаики сложились в моей ушибленной голове. Она упала у моей палаты, неужели она знает?! Почти кусая локти, сел на край ее кровати. Впервые в жизни, а если можно сказать в смерти, я не знал что делать.

— Если тебе станет легче, то я здесь, — ответил безжизненным голосом, глядя на боль в глазах Джордан. — И кажется, я призрак.