Сандра Мэй: Северное сияние

В детстве Томми очень любила эту грустную и прекрасную историю. А когда выросла... что ж, она просто изменилась, только и всего. Тетку Лючию не стало меньше жаль, а вот насчет мужчин у Томми Бартоломео возникли серьезные сомнения. В том смысле, стоят ли они такой чистой и беспредельной любви?

После ужина Томми быстренько перемыла посуду и вышла на крыльцо подышать воздухом перед сном и немного проветриться. Первая снежная ночь – есть ли что-то лучше и чище на земле, чем первая ночь выпавшего снега?

Дверь скрипнула позади нее, Томми тихонько вздохнула. Тетя Лючия не успокоится, пока не докопается до истины – что же все-таки случилось с ее племянницей?

– Итак, девочка?

– Что, тетечка?

– Что случилось?

– Ничего.

– Тогда почему ты выглядишь такой... истерзанной?

Не-ет, вот это вряд ли. Томми чувствовала себя как угодно – но только не истерзанной. Наоборот, во всем теле ощущалось какое-то странное жужжание и гудение, словно Томми случайно подключилась к дополнительному аккумулятору и теперь ее переполняет энергия...

– Томми... а можно, я спрошу? Это имеет отношение к тому несчастью... ну, к тому молодому человеку, которого вытащили из Темного озера?

Томми едва не свалилась с крыльца. Вот дает тетушка! Это называется, она не выходит из дома.

Тетя Лючия и в самом деле почти не бывала в городке, а их старый дом стоял на отшибе, в трех милях от условной границы города. Скорее это было ранчо, только вот фермерской работой они совсем не занимались. Некому было заниматься. Тетя Лючия ухаживала за своей несчастной сестрой, если бы не она... Томми старалась даже не думать о том, что бы она делала без тети Лючии.

Девушка набрала воздуху в грудь. Холод обжигал – но голове стало легче.

– Да, тетечка. Имеет отношение. Его смерть напомнила мне о Джейке. О том, как он погиб.

Это была маленькая ложь. Полуправда. Потому что смерть Фрэнсиса Сомервилля действительно напомнила Томми о смерти Джейка Макфарлана, но тете Лючии совершенно незачем знать, каким образом СВЯЗАНЫ между собой эти две смерти.

Лючия шагнула вперед, обняла племянницу за плечи.

– Бедная моя девочка! Неужели ты все еще вспоминаешь Джейка? Это ведь было так давно, да и потом... разве у вас с ним все было так уж всерьез?

– Нет. Но он был моим первым настоящим парнем.

– Надеюсь, Макфарланы больше тебя не донимают? Вот ведь люди! Готовы обвинять весь свет в гибели их драгоценного сыночка. Разумеется, ты для них – легкая мишень.

Томми мрачно хмыкнула. Макфарланы. Для них Джейк был чем-то вроде домашнего божества. Даже старший сын, Фергюс, всегда был на вторых ролях, а на золоченом пьедестале – Джейк, золотой мальчик, ангел, неспособный на дурные поступки.

Как жаль, что Томми имела массу возможностей удостовериться, что это совсем не так. То есть абсолютно наоборот.

– Макфарланы ни при чем, тетечка. Просто... согласись, это не самые приятные воспоминания.

На самом деле все эти шесть лет Макфарланы едва ли не впрямую твердили, что именно Томми Бартоломео убила их сына. А когда месяц назад городок облетела страшная весть, что из озера вытащили труп человека, и человеком этим оказался Фрэнк...

– Иди в дом, замерзнешь. И мама будет беспокоиться, а я еще немного подышу.

– Хорошо. Томми?

– Да?

– Постарайся успокоиться. Что было, то прошло. Посмотри, какой белый и чистый снег. А ведь еще несколько часов назад вокруг была непролазная грязь.

Лючия уже ушла, а Томми все смотрела на заснеженное поле и черную ленту дороги, ведущей к городу. Вот уж чего-чего, а покоя в душе ее не было.

Она слишком хорошо помнила тот ужас, который охватил ее при известии о Фрэнке. Томми и понятия не имела, что он приезжал в город. Она не виделась с ним уже три года, она даже не представляла, зачем Фрэнку, молодому успешному врачу, с головой погруженному в любимую работу, могло понадобиться приехать в Дриминг-Уотерфоллс...

Небольшой сугроб возле крыльца зашевелился – и оказался Байкером. Несуразный, лохматый, черный как ночь представитель по крайней мере четырех различных собачьих пород, Байкер жил у них уже семь лет. Кто-то из дальнобойщиков подобрал щенка на дороге и оставил в гараже у Марко, а тот принес его домой. Щенок вырос – и стал отличным сторожем, сохраняя, впрочем, добродушие и врожденную любовь к человечеству в целом.

Сейчас Байкер стоял возле крыльца, вглядывался в темноту и рычал. При звуке этого рычания холодок пробежал у Томми по спине.