Мери Каммингс: Кольцо

— Вот, возьми. — Он протянул ей листок.

— Спасибо. — И, заметив, что Ник не убирает блокнот, словно сомневаясь, она спросила: — Ты... хочешь мой?

— Да, если можно.

Она продиктовала номер.

— Ну записывай: Нэнси Тревер.

— Ты одна живешь или с кем-то? — Девушка удивленно взглянула, и Ник быстро пояснил: — Я просто не хочу на­рваться на какого-нибудь ревнивого любовника, которо­му тебе придется потом объяснять, кто это звонит.

— Да нет, не беспокойся, с последним ревнивым лю­бовником я распрощалась еще месяца четыре назад.

— Что так?

Нэнси слегка поморщилась, и он тут же постарался загладить собственную бестактность:

— Извини, я не подумал... тебе, наверное, неприятно об этом говорить...

— Да нет, просто ноги болят, стоять тяжело. Я эти дни совсем не бегала, а тут на вторую милю решилась... и, по­хоже, слегка перебрала. — Она нагнулась, помяла икру и снова поморщилась.

— Как же ты сейчас побежишь дальше?

— А я пешком, через парк пойду.

— Завтра появишься?

— Не знаю... наверное... Звони, если что... — И, после короткой паузы: — Ну, я пошла?

— Счастливо...

Он провожал Нэнси глазами, пока она не свернула в парк, жалея, что не задал ей еще один вопрос, и пони­мая, что на самом деле никогда в жизни не сможет задать его. Почему она «решилась» на вторую милю? Уж не по­тому ли, что не встретила его на первой? Хотя, пожалуй, думать так было бы чересчур самонадеянно...

Чувство реальности вернулось к нему только вече­ром, после того как Бен, ловко и привычно проделав все так называемые гигиенические процедуры, уложил его спать.

Ник обычно засыпал не сразу — лежал в темноте, про­кручивая в памяти события дня и прикидывая, что необ­ходимо сделать завтра. Рядом с кроватью всегда лежал блокнот, и порой, когда в голову приходили какие-то ин­тересные мысли, он включал свет и записывал их.

Но сегодня записывать было нечего. Он лежал и вспо­минал, как Нэнси увидела его, и обрадовалась, и побежа­ла к нему. И руку — прохладную и чуть дрожащую. Такую... живую... И она помнила о нем, и даже хотела его предуп­редить... Неважно, что не предупредила, — главное, что хотела. И завтра, если она не придет, можно будет ей по­звонить...

Отрезвление наступило внезапно: еще секунду назад он улыбался, вспоминая, как она, смущенно и неловко переступая с ноги на ногу, осторожно убрала свою руку, — и вдруг застыл, словно покрывшись снаружи и изнутри коркой льда. Что это за всплеск адреналина, черт возьми?! Он что, с ума сошел? Забыл, кто он и что он? Нормальная, здоро­вая женщина — и жалкий обрубок, которого и мужчиной-то назвать нельзя! А он уже напридумывал невесть что... целый роман себе вообразил!

Всю ночь он почти не спал. Утром, увидев его застыв­шее и перекошенное лицо, Бен, но своему обыкновению, буркнул что-то про тигра с зубной болью — в ответ на это Ник выдал ему на всю катушку, рявкнув:

— Хочешь сказать что-то — говори вслух! Не устраи­ваю — убирайся! Кто еще тебе такую зарплату платить бу­дет и терпеть все твои выходки?!

Выходки и приступы дурного настроения на самом деле вынужден был терпеть Бен. Ник прекрасно понимал это, в глубине души ему было совестно — и от этого он злился еще больше.

Звонок раздался в половине одиннадцатого, когда Ник уже собирался ехать на кольцо.

Еще не взяв трубку, он понял, что это Нэнси...

— Ник?

— Привет!

— Привет...

— Как дела?

— Ник, я сегодня не приду...

— Что так? — спросил он, стараясь не подать виду, как тоскливо сразу стало.

— Нога все еще побаливает, — начала объяснять она, — и дождь собирается... — и неожиданно рассмеялась: — Ладно, если честно, я просто проспала. Я только сейчас проснулась — и сразу решила позвонить, чтобы ты не ждал...

— Ну ладно... нет так нет. Спасибо, что предупредила...

Наступила короткая пауза, потом Нэнси сказала не­уверенно:

— Ну, пока?.. — словно стояла рядом.

Нику показалось, что ей так же не хочется класть трубку, как и ему. Словно не сказано еще что-то очень важное...

— А что у тебя сегодня на завтрак? — Первое, что при­шло в голову, спросил он — просто чтобы поговорить еще немного.

— Не знаю... посмотрю, что-нибудь наверняка заваля­лось в холодильнике. Я второй день выходная и вчера даже за покупками поленилась выйти.

— А у меня яблочный пирог есть... Я к тому, что... хо­чешь, приходи — позавтракаем вместе!

Даже если бы его сейчас пригрозили убить, Ник не смог бы ответить на вопрос, откуда выскочил вдруг этот пирог?! Никакого пирога в доме не было...