Люси Рэдкомб - Ошибка Дон Жуана

— Много чего предшествовало!

— А этому многому?

— Господи, да ничего особенного с моей памятью не сделалось! Я просто действительно не знаю, где нахожусь в данный момент!

— Вы находитесь там же, где находились и до несчастного случая, я полагаю. Видите ли, волнения медового месяца...

— КАКОГО МЕСЯЦА?

— Э-э-э... медового. Не волнуйтесь, голубушка, вы все вспомните...

— Я никогда не вспомню волнения медового — о Господи! — месяца, потому, что у меня не было никакого медового месяца! Это не медовый месяц, это... это... это ночной кошмар!!!

— Ну, бывает, что к этому событию и так относятся... Во всяком случае, вы уже начинаете потихоньку адаптироваться. Ничего, все утрясется, поверьте мне, я в браке уже тридцать лет, а начиналось все с битья тарелок и ухода обратно к маме. Не моего, разумеется, супругиного. Ха-ха!

— Ха-ха, это точно.

Доктор просиял и потрепал Гвен по колену.

— Дорогая моя! Я знаю, как Родриго ценит и бережет свою независимость, вы, ему под стать. Ваши отношения меня ни в коем случае не касаются...

— Доктор, у меня НЕТ отношений с Родриго Альба...

— Гвен, Гвен, девочка моя!

Гвен уставилась на дверь в немом изумлении. Это был голос мамы.

Видимо, удар по голове оказался слишком силен. Слуховые галлюцинации, не иначе.

— Доктор?

— Да, дорогая?

— Вы сейчас что-нибудь слышали?

Добрый доктор не успел ответить. Дверь распахнулась — почему-то не слетев при этом с петель — и в комнату ворвалась супруга старшего судьи Королевского суда Ее Величества Королевы Елизаветы, леди Аннабел Ричвуд. Чертовски правдоподобная галлюцинация.

— Мое дорогое дитя!

Дорогое дитя с трудом подавило в себе желание забраться под одеяло, и ущипнуть себя побольнее. Еще могла бы помочь святая вода, но в доме грабителя и разбойника ее вряд ли можно достать... Где же она слышала имя Родриго Альба?

— Мама... как ты узнала, что я здесь?

— Что значит, как? Разумеется, от Родриго! Прекрасный человек! Ты нехорошая девочка! Почему ты ничего не рассказала мамочке о том, что вы с Родриго... э-э-э... друзья?

Аннабел Ричвуд издала кокетливый смешок, от которого Гвен поежилась.

— Впрочем, я не сержусь. Я счастлива за тебя, моя дорогая! Наконец-то Господь услышал молитвы несчастной матери...

— МАМА! Ты что, довольна, что я знакома с Родриго Альба?

— Довольна? Гвендолен Мойра Ричвуд, иногда ты меня поражаешь, в точности, как твой отец! Альба — одна из знатнейших, старейших и богатейших семей Европы.

Гвен захлебнулась воздухом.

Аристократ, чьи предки сражались на этой земле с маврами и вели в бой корабли Непобедимой Армады. Истинный идальго, богатый и знатный. Потомок королей.

— Ты, всегда была очень скрытной девочкой. Вся в отца, я же говорю. Вечно у вас с ним были секреты... Кстати, а он в курсе? Ты ему сказала?

— Сказала что?

— О медовом месяце, разумеется!

Гвен снова захлебнулась воздухом.

Аннабел Ричвуд уже оседлала своего любимого конька и не собиралась слезать с него в ближайшее время.

Всех женщин, которые до тридцати лет не сумели заарканить себе подходящего супруга, Аннабел считала отработанным материалом, не стоящим никакого внимания. С некоторыми оговорками в эту же категорию она уже занесла и свою старшую дочь, сосредоточив все внимание на умнице младшей: та, не тратила времени на дурацкое образование, а вовсю искала мужа. Теперь же, благодаря провидению, Аннабел уже не сомневалась, что и старшая дочка оказалась пристроенной в хорошие руки.

— Мама, не начинай! Это был просто несчастный случай, и я...

— Прекрасный дом! А шикарная ванна на открытой террасе с видом на океан? У нас с папой была такая же, на Ямайке, когда он работал там в посольстве. Как это романтично — лежать в теплой ванне и слушать плеск волн...

Видимо, потрясение и температура сыграли с Гвен плохую шутку. Она очень живо представила себя в этой ситуации... розовый мрамор оттеняет белизну ее кожи... смуглое тело изгибается рядом с ней... мускулы и золотая кожа... синие глаза... мокрые черные кольца волос смешиваются с ее серебристыми прядями... губы, сливаются в долгом и томительно-прекрасном поцелуе...

Гвен все-таки ущипнула себя — иначе это безобразие было не остановить. Маму тоже хотелось ущипнуть, но это было бы слишком. Гвен ограничилась язвительным замечанием:

— Да, еще отлично было бы поставить на той же террасе биде...

— Гвендолен Мойра Ричвуд, ты говоришь глупости и прекрасно об этом знаешь! Ну, вылитый отец! Доктор!