Люси Рэдкомб - Ошибка Дон Жуана

Милосердная тьма обхватила ее, бережно убаюкала, и Гвен унеслась в мир грез и сновидений, туда, где синеглазые пираты не роняют девиц головой об шкаф, а нежно прижимают их груди, вглядываясь в бескрайние просторы океанов...

Гвен открыла глаза и тихо застонала. Медленно и очень осторожно обвела глазами комнату. Чужую, странную комнату, в которой стояла чужая, странная кровать, на которой лежала чужая, странная Гвен Ричвуд.

Нет, амнезии у нее не было, это точно. Она помнила свое имя и дату рождения, помнила номер страхового полиса и адрес прабабушки Джилл, количество этажей в доме, где она снимала квартиру, будучи студенткой, и имя того парня, который поцеловал ее на выпускном вечере... Она помнила абсолютно все, кроме одного обстоятельства: как она попала в эту комнату и в эту постель.

Спокойно, Гвен, только без паники. Всему должно быть свое объяснение.

Слабое это оказалось утешение. Попытки вспомнить хоть что-нибудь закончились головной болью и желанием разрыдаться, а это желание последний раз посещало ее на втором курсе.

Нет, свой приезд на остров Форментера она помнила. Помнила перелет на самолете из аэропорта Хитроу до Мадрида, помнила поезд и автобус, помнила катер... Помнила, как в самолете помогала укачивать очень бодрого младенца — его молодая мать разрывалась между малюткой и двумя абсолютно неуправляемыми близнецами. Окружающие боязливо отводили глаза. Гвен сжалилась над красной и всклокоченной молодой женщиной, а из двух бед выбрала меньшую — так ей показалось в первый момент.

Фрэнки — так звали бодрого младенца — был очарователен, но спать не любил. Он любил прыгать на коленках у взрослых теть. Фрэнки было десять месяцев, и убеждать словами его было бесполезно. Тетя Гвен привела его в полнейший восторг, так что льняной костюм ей пришлось переодевать в туалете...

Гвен в голову пришла новая оригинальная мысль, немало ее перепугавшая. Она торопливо и осторожно начала шарить по постели руками.

Родриго, только что бесшумно вошедший в комнату, с искренним интересом наблюдал за действиями Гвендолен Мойры Ричвуд — в подлинности ее имени он давно удостоверился. Не было ни малейшего сомнения, что Гвендолен Мойра Ричвуд сомневается, одна ли она провела эту ночь в незнакомой постели. Судя по испуганному виду Гвендолен Мойры Ричвуд, она не так уж часто в своей жизни попадала в подобные ситуации.

Родриго совершенно неожиданно представил, как она натыкается на него самого... Вот она узнает его... нежные губы раздвигаются в улыбке... в карих глазах загорается страсть...

Зная ее, довольно легко предположить, что случится потом. Гвендолен Мойра Ричвуд найдет тяжелый предмет, и шарахнет им по голове Родриго.

И все равно — она очень хороша!

Гвен мрачно откинулась на подушки. Под потолком бесшумно крутились огромные лопасти вентилятора, комната была обставлена со вкусом. У родителей в отеле была похожая обстановка, только, попроще.

Конечно же, она в отеле! В той самой комнате, которую они делят с Лиззи... Тогда где вторая кровать? Где разбросанные вещи Лиззи? Где сама Лиззи?

Гвен пожаловалась в пустоту:

— У меня не в порядке с головой!

— Ничего удивительного! — ответила пустота.

Гвен взвилась в воздух. И все вспомнила. До последней детали.

— Вы?! Как вы смели... Как я сюда попала? Вы в курсе, что похищение людей — это довольно серьезное преступление?

— В курсе.

А чего она ожидала? Что он разрыдается и бросится на колени, умоляя простить его? Он преступник, и на его совести есть преступления и пострашнее, похищения людей.

— Между прочим, меня будут искать... Довольно много народа!

В этот момент острая боль пронзила виски, и Гвен не смогла сдержать гримасы. Она зажмурилась, но через секунду почувствовала, что разбойник сел рядом с ней на кровать. Опять этот аромат дорогого одеколона... Могучая рука, обвилась вокруг беспомощно поникшей Гвен, и девушка вскрикнула, инстинктивно пытаясь отстраниться, но голос Родриго звучал успокаивающе.

— Я не собираюсь причинять вам вред. Вам нужно прилечь, удар был очень силен.

— Да уж, кому это знать, как не вам! Вы же меня и треснули!

— Строго говоря, вас треснул не я, а дубовый комод. Прекрасная старинная мебель. Современный пластик не причинил бы вам такого вреда — он просто разлетелся бы на куски.

— Издеваетесь, да? Можно подумать, я это нарочно сделала. Да я вообще ничего не видела, ведь было темно, а я еще и зажмурилась...