Люси Рэдкомб: Свет надежды

— Проблема в том, что у мужчин туго с воображением. Где им понять тех несчастных, кому судьба этого самого воображения с лихвой отпустила! — Мистер Гиллард и Бенджамин дружно запротестовали, но изящным движением руки Мэг заставила их умолкнуть. — Помню, как моя мама со мной носилась. У девочки живот болит? Аппендицит, не иначе! Девочка закашлялась? Туберкулез в последней стадии! Врачам и медсестрам мамины звонки в кошмарах снились. Они ее даже прозвали ОМН — одержимая мамочка-невротичка.

Все дружно рассмеялись — и напряженность развеялась сама собой.

— Спасибо, — прошептала через стол Розанна, а Мэг комично сморщила нос и заговорщицки подмигнула.

До конца ужина Розанна изображала спокойствие и даже поддержала общий разговор, едва тот перешел на младенцев и свадьбы. Всякий раз, когда паника вновь накатывала на нее, молодая женщина стискивала зубы, мысленно желала себе провалиться сквозь землю и продолжала храбро улыбаться. До тех самых пор, пока не попрощалась на ночь с Мэг и Бенджамином. Собственно, если бы ее не дернул черт обернуться и пожелать молодой паре счастья, она бы так и ушла к себе с учтивой улыбкой на устах.

— Я так за вас рада! — искренне произнесла Розанна и тут же, неожиданно для себя, разрыдалась.

— Да уж, вижу, — скептически отметил Бенджамин, глядя, как по щекам его помощницы, всегда такой сдержанной, такой подтянутой, струятся слезы.

— Бенни! — упрекнула его Мэг, заключая рыдающую женщину в объятия.

— П-простите, — горестно всхлипнула Розанна, утирая глаза. — Я просто...

— Не нужно ничего объяснять, — тихо заверила ее Мэг. — Я отлично понимаю, что вы чувствуете.

— Может, и меня кто-нибудь в секрет посвятит? — с надеждой спросил Бенджамин.

— Бенни, ты на редкость бесчувственный! — раздраженно бросила Мэг.

— Я так понимаю, тут мой братец замешан, — догадался Бенджамин. — Розанна, если у тебя с ним проблемы, обращайся ко мне, не стесняйся. Уж я ему задам.

— Бог ты мой, ну не настолько же все плохо! — фыркнула Мэг.

Розанна предпочла молча отвернуться. Мэг и Бенджамин воплощали в себе все, о чем она мечтает и чего не обретет никогда... Если только Лоренс ее не полюбит, а такое вряд ли возможно.

Хватит себя жалеть, плаксивость никого не украшает! — мысленно выбранила себя молодая женщина. Кроме того, у нее сейчас полным-полно забот более насущных: она же ребенка ждет! Не сказать об этом Лоренсу никак нельзя, на этот счет даже двух мнений быть не может.

Сколько раз Розанна прокручивала в уме их воображаемый диалог. Несколько сбивчивых, невнятных слов по телефону ровным счетом ничего не изменили. Она не сомневалась, как именно отреагирует Лоренс, услышав о ребенке. Не он ли говорил, что его отец в вопросах семейной чести придерживается весьма старомодных взглядов? Ну так сын весь в отца!

Лоренс захочет жениться на ней ради ребенка.

Невозможно закрыть глаза на тот факт, что Лоренс и впрямь любовь всей ее жизни. Но если он женится на ней только ради ребенка, какую тяжкую обузу взвалит на себя из ложно понятого чувства долга!

— Честное слово, если ты до сих пор тревожишься о моем брате, так успокойся, право слово! — добродушно посоветовал Бенджамин, который так ничего и не понял. — У Лоренса больше жизней, чем у кошки. Он из любой ситуации выкрутится.

— Ты прав, как всегда, — сдержанно ответила Розанна.

— Если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти, — шепнула Мэг, ласково погладив молодую женщину по плечу.

— Знаю, — благодарно кинула Розанна, про себя, однако сомневаясь, что Бенджамин скажет ей спасибо, если она и впрямь воспользуется великодушным предложением его невесты.

И, пожелав обоим доброй ночи, она побрела к себе.

12

Судя по настенным часам, времени было не так уж и много. При мысли о еще одной бессонной ночи и бесконечном созерцании обоев, пусть даже столь изысканных, как здесь, Розанна внутренне передернулась. Она прошлась по комнате из конца в конец, распахнула ставни, полной грудью вдохнула свежий ночной воздух, напоенный ароматом маттиолы, в изобилии росшей под окнами.

Что, если... А почему бы, собственно, и нет?

Чувствуя себя юной воспитанницей монастырского пансиона, дерзко нарушающей все установленные правила, Розанна набросила на плечи куртку, выскользнула из спальни, на цыпочках спустилась по лестнице в холл и вышла на крыльцо.

Стоило ей переступить порог, как тяжелая дверь со щелчком захлопнулась. Молодая женщина беспечно пожала плечами: пустяки! Здесь же ничего не запирается — эту приятную подробность она уже подметила. Она прогуляется в лунном свете, а обратно в дом проберется через заднюю дверь, ту, что ведет в кухню.