Люси Рэдкомб - Свет надежды

Высказанное предположение было столь вопиюще нелепым, что прошло несколько секунд, прежде чем его смысл дошел до Розанны. На лице ее отразился неподдельный ужас.

— Я... и Лоренс? — пискнула она и отчаянно замотала головой.

— Вы поддразниваете друг друга как-то не по-приятельски... Скорее как муж и жена или как влюбленные.

— Мы не поддразниваем друг друга по-приятельски, как вы изволили выразиться, по той простой причине, что мы друг другу чужие! — отрезала Розанна. И искоса взглянула на Лоренса: тот небось либо умирает со смеху от предположения Мердока, либо передергивается от отвращения.

Ничего подобного!

Лоренс замер, похоже, даже дышать перестал. Откинулся на спинку стула, полузакрыл глаза. Сквозь ресницы посверкивает стальной блеск. Лицо словно каменная маска. О чем он думает — непонятно. Сфинкс, и тот проявляет свои чувства куда явственнее. Но отчего-то при виде этого совершенного в своей неподвижности лица, этих чеканных черт, сердце Розанны затрепетало в груди...

— Извините, я и впрямь ничего не понял. — Вкрадчивый, чуть насмешливый голос Мердока вмиг развеял чары.

— Да, не поняли, — подтвердила Розанна, вымученно улыбнувшись. — Ну разве я похожа на девушку, которой назначает свидания Лоренс Гиллард? — осведомилась она язвительно.

Мердока подобный вопрос явно позабавил.

— Я подумал, может, в кои-то веки Лоренс проявил хороший вкус. Для разнообразия. — И шотландец не без вызова взглянул на него.

— Да вы, похоже, в чудеса верите, — заметила Розанна. — И чувства юмора вам тоже не занимать. Мужчину это только украшает.

— Я вообще весь из себя красавец мужчина, — усмехнулся Маккуин, чмокнув ее на прощание в щеку. — Я непременно вам позвоню, — пообещал он. — Приятно было повидаться, Лоренс.

Розанна проводила шотландца взглядом, а в следующий миг на нее внезапно накатила неописуемая паника. Как она останется наедине с Лоренсом, пусть даже в людном ресторане?

— У меня, между прочим, тоже есть чувство юмора, — нежданно заявил тот.

— Нет, у тебя есть остроумие — безжалостное, ироничное, неумолимое, как лезвие бритвы. — Уж кому-кому, а ей это было хорошо известно. — А остроумие и чувство юмора — вещи совершенно разные!

Лоренс пожал плечами, но возражать не стал.

— Думал, этот тип никогда не уйдет, — пожаловался он, снова откидываясь на спинку стула. — Мы готовы сделать заказ, — поманил он официанта.

— А я — нет. — Отчего бы это: когда официант нужен ей, его не дозовешься? — Я вообще не голодна. — По правде сказать, живот у нее давно подвело, но молодой женщине захотелось поупрямиться.

— Извините, дама еще не готова...

Официант понимающе кивнул и растворился в воздухе.

— Не смей за меня извиняться! — взвилась Розанна. — Ты обошелся с Мердоком просто по-хамски, — упрекнула она.

— У меня выдался тяжелый день.

— Сейчас разрыдаюсь от жалости.

— А при виде того, как вы с Мердоком амуры разводите, любой бы разозлился. Тоже мне, способ расслабиться! Омерзительное зрелище! — На лице Лоренса отразилось неприкрытое отвращение.

— Ничего подобного и в помине не было! — задохнулась от гнева Розанна.

— Видели бы вы себя со стороны, — презрительно бросил он.

Розанна скрестила руки на груди и мысленно досчитала до десяти.

— Я не стану спрашивать, как именно ты привык расслабляться после тяжелого дня! — издевательски фыркнула она и тут же живо представила все то, о чем не стала говорить вслух. Галстук долой, рубашку — тоже, а теперь... Величайшим усилием воли Розанне удалось взять себя в руки — и остальные детали туалета воображаемого Лоренса остались при нем.

А Лоренс между тем, опершись локтями о стол, подался к ней, отгородив ее собой от всего остального зала. Дыхание молодой женщины участилось, да так, что пламя свечей задрожало и заметалось из стороны в сторону. Вот он подпер голову ладонью, и от этого четко выверенного движения мышцы ее живота свела судорога. Возникло ощущение, будто они и впрямь одни. Каждый жест Лоренса был исполнен непринужденной, завораживающе мужественной грации.

В прошлом бывали моменты, когда Лоренс внезапно появлялся в офисе, и, даже не поворачивая головы, молодая женщина знала, кто вошел, и беспомощно роняла руки, и замирала, как кролик под взглядом удава, и до конца дня места себе не находила. Иногда ей удавалось, безжалостно высмеяв свою слабость, развеять наваждение... но не всегда. Вот, например, сейчас ей совершенно не до смеха — слишком уж он близок.