Салли Лэнинт
Под шепот волн
Каждый дом на этой старой, похожей на парк улице имел свой характер и историю. Аллея вековых деревьев, растущих посередине нее, была настоящим оазисом для птиц, белок и другой живности. Казалось, дома и деревья знали все друг о друге, они были свидетелями многих удивительных историй.
Человеку, оказавшемуся здесь впервые, с трудом верилось, что этот тихий, звенящий птичьими голосами зеленый рай находится на расстоянии каких-нибудь пятнадцати — двадцати миль от бурно кипящего шумной жизнью каменного центра огромного города.
Дома находились на почтительном расстоянии друг от друга. Лужайки и цветники, разбитые вокруг них, находились в удивительной гармонии с архитектурой строений. Около дома, построенного в стиле средневекового замка с готическими башенками из темно-серого камня, росли красные лилии и гладиолусы, а желтый дом с белыми колоннами в классическом стиле, напоминающий городскую усадьбу середины прошлого века, утопал в кустах чайных роз.
Дома в округе напоминали старых мудрых джентльменов, преисполненных чувством собственного достоинства. Каждый из них таил в себе притягательную силу, в каждом хотелось прожить жизнь, и все же один из них выделялся среди остальных, как яхта среди лодок.
Белый двухэтажный дом мягкими плавными формами радовал глаз совершенством. Архитектор, обладавший безупречным вкусом, видимо, вложил в проект свойственное ему радостное восприятие жизни. Изумрудные лужайки с клумбами пушистых разноцветных маргариток и буйно цветущие кусты розовых и сиреневых азалий создавали ощущение непрекращающегося праздника.
Непременно в таком доме должны счастливо прожить несколько поколений. Казалось, вот-вот распахнется дверь, выбегут смеющиеся дети, и молодая мать на пороге будет с улыбкой смотреть на их беззаботное, шумное веселье.
Но дом молчал. Неестественная тишина окружала его.
Ранним утром из дверей белого дома вышел элегантный, стройный молодой мужчина. Его мужественное лицо было мрачным и напряженным. Усталой походкой он направился к гаражу, и через минуту вишневая «тойота» выехала на улицу и скрылась за поворотом.
Дом будто вздохнул, деревья словно протянули к нему ветви…
До четырех этот день ничем не отличался от любого другого рабочего дня Рея Адамса.
Как обычно, в четыре часа Рей вошел в приемную, приветливо улыбнулся секретарше Соне и направился в свой кабинет. Он почувствовал на себя взгляды всех находившихся в приемной женщин.
Соня тепло улыбнулась.
— Почта у вас на столе, доктор.
Соня недавно вышла замуж за государственного служащего, была любима и вся так и светилась счастьем. Каждый раз, глядя на шефа, Соня задавала себе вопрос и не находила ответа: как могла жена Рея Адамса оставить его? Нет на свете женщины, на которую не произвели бы впечатления серые глаза, излучающие чувственность и доброту, открытое мужественное лицо с ямочкой на подбородке; нет такой женщины, которая не отметила бы особую стать стройного, сильного молодого мужчины.
— Благодарю, Соня.
Рей прохаживался по кабинету, массируя под открытым воротом рубашки затекшие шейные мышцы и радуясь возможности размять ноги после нескольких часов, проведенных в операционной. Собрание хирургического отделения назначено на четыре тридцать. У него есть время просмотреть почту и сделать несколько неотложных телефонных звонков. Рей начал перебирать корреспонденцию, аккуратной стопкой сложенную на столе.
В глаза ему бросился белый конверт из тисненой бумаги. Институт, название которого было напечатано замысловатым шрифтом на конверте, находился в Лондоне и являлся одним из самых известных в Европе центров детской пластической хирургии — медицинской специальности Рея. Он медленно опустился на стул и распечатал конверт.
Прошло десять минут, но Рей по-прежнему держал перед собой письмо, напечатанное на дорогой бумаге. Ему предлагают работу. Прекрасную работу. Превосходную во всех отношениях. Любой хирург, специализирующийся в этой области, может лишь мечтать о таком. Преподавание, операции, возможность заниматься научной деятельностью плюс жалованье, сумма которого заставила его присвистнуть.
Это может стать началом новой жизни в другой стране, в другой клинике, с другими людьми, которым ничего не известно о Кэтти и Джейке.
Надо продать дом, где прошли четыре недолгих года их супружеской жизни с Кэтти и где вот уже целый год он жил один. Продать дом, который так любила Кэтти, и вместе с ним избавиться от всех воспоминаний. Начать все заново?
Читать дальше