Патриция Коллиндж - Тихая гавань

— Ну-ка, посмотрим. — Вытащив большой конверт, он высыпал из него на стол несколько ключей и начал перебирать их дрожащими руками. — Этот — Биттенбергера, этот — Джекобсона, — бормотал он, — …Киттельсона… — Он поднял глаза. — Вы знаете Киттельсона? Томас поехал на рыбалку прошлой зимой, да так и не вернулся. — Питер покачал головой. — Прискорбно, прискорбно, — закряхтел он, продолжая с убийственной медлительностью рыться в ключах.

Ник и Сьюзен наблюдали, не произнося ни слова.

Наконец старик издал победный возглас.

— Ага, вот он! — Он поднял ключ над головой, а потом с легким поклоном протянул его Сьюзен. — Вот вам, моя дорогая.

Адвокат с нарочитой медлительностью складывал ключи обратно в конверт.

Наконец он запер ящик, взял свою трость и погрозил Сьюзен пальцем.

— Теперь, моя юная леди, вы должны непременно заказать еще один дубликат и принести его мне. В противном случае я ничем не смогу вам помочь, если вы опять потеряете ключ.

Сьюзен, казалось, совсем оробела.

— Вам не придется напоминать мне об этом, мистер Холт. — Она направилась к выходу. — Я привезу вам другой, как только смогу водить машину.

Ник направился вслед за Сьюзен. Он открыл дверцу машины и помог ей сесть.

Питер закрыл офис и подошел к ним попрощаться. Ник пожал протянутую руку.

— Спасибо, Питер. Извините, что вынуждены были вас побеспокоить.

Адвокат махнул рукой.

— Не стоит извинений, мой мальчик. Я просто рад, что ты познакомился с Энни. В конце концов, ты только недавно приехал из Сан-Франциско, да и она новичок на этом острове, так что у вас должно быть много общего.

Сан-Франциско! От этих слов Сьюзен пробрал мороз. Хрупкое доверие, которое она начала испытывать к Нику, исчезло без следа. И когда он забрался в машину, она съежилась на самом краешке своего сиденья. Он почти неслышно насвистывал легкую мелодию и казался совершенно беззаботным.

— Так вы, значит, новичок на этом острове, — уточнил он, доставая ключи от машины. — Откуда же вы прибыли? — В его голосе звучало лишь дружеское любопытство. Он завел мотор и выехал на дорогу. Сьюзен смотрела на него во все глаза, а ее мозг лихорадочно работал. Притворство ли это или он в самом деле такой простодушный, каким кажется?

Они остановились около единственного светофора на острове, и Ник внимательно взглянул на нее.

— Я слишком назойлив?

Сьюзен поняла, что не ответила ему.

— О нет. Я преподавала искусство интерьера в э… Фениксе. — Она отвела взгляд. Если бы только она могла быть уверена в нем!

— Что же привело вас на остров?

Сьюзен замялась. Что ему сказать? Ужасные воспоминания теснились в ее голове. Она отогнала их.

— У меня случилось несчастье. Я приехала сюда немного развеяться.

К ее облегчению, Ник не стал развивать тему. Но она мельком заметила озадаченное выражение у него на лице.

— Я тоже преподаю, — заметил он. — Английский. В университете Сан-Франциско. — И, не дождавшись ответа, продолжил: — Мой дедушка умер в прошлом году, и я решил взять небольшой отпуск, чтобы отреставрировать замок… — он запнулся, — …и поработать над кое-какими проектами.

Сьюзен тут же насторожилась. «Какие это еще проекты?»

Машина замедлила ход.

— Теперь показывайте, какая дорога ваша.

— Третья по счету, сразу после почтового ящика, — поспешно ответила Сьюзен, раздумывая над дальнейшими действиями.

Как только она войдет в коттедж, сразу запрет двери и задернет шторы. Именно так она и жила в Сан-Франциско последнее время.

Через окно машины на Сьюзен падал солнечный свет, пробивающийся сквозь листву высоких деревьев по обеим сторонам дороги. Они уже почти на месте. Почти дома.

Ник остановил машину.

Сьюзен вздохнула. В конце тропки ее ожидал дом — уютное милое местечко, в которое она вложила столько души. Оно казалось ей раем, где можно было уединиться и жить в покое.

Но в глубине души она знала, что нет на свете такого убежища. Куда бы она ни бросилась, страх будет преследовать ее, гнаться по пятам неизменным спутником.

И она всегда будет арестантом в гораздо большей степени, чем Эд Бак в своей камере в Сан-Квентине [1] Тюрьма, известная своими строгими порядками. . Только в ее тюрьме нет решеток.

Два часа спустя Ник сидел перед своим компьютером, уставившись на монитор. Всего через три недели подходил крайний срок, а он добрался лишь до середины книги.

Он корпел над последней сценой, но она никак не получалась. В его голове с удручающим упорством крутились мысли об Энни.