Шарлотта Лэм: Крещендо

— У, каннибал!

Он поднял на нее глаза, прищурился от удовольствия:

— А вы есть будете?

Она зевнула:

— Мне лень.

Гедеон завернул куриные кости в бумагу и убрал в корзину, потом подвинулся и начал искать сыр и печенье.

— Ах ты, лентяйка, — совсем рядом прозвучал глубокий, мягкий голос.

Она отняла руку от глаз и увидела темную голову, заслонившую от нее небо. Несколько секунд сердце ее бешено билось. Гедеон смотрел сверху, а Марина перевела взгляд с черных глаз на резкий чувственный рот. Она поняла, что он хочет поцеловать ее. Поцелуй был нежный, ласкающий и осторожный, как будто вопросительный — казалось, Гедеон был не уверен в себе.

Когда он отодвинулся, Марина, чуть-чуть задыхаясь, сказала:

— Наверное, я встречала тебя в другой жизни.

— Ты веришь в переселение душ? — спросил Гедеон, посмеиваясь.

— Я никогда об этом не думала, но…

— Но что? — Он спросил быстро, пристально глядя на нее.

— Мы прежде встречались?

Гедеон смотрел на нее сверху, и глаза его опять стали бездонными, непостижимыми, лицо приобрело восточную непроницаемость.

— Почему тебе так кажется?

— Что-то в тебе есть знакомое. Я уверена, что где-то я видела твое лицо.

— Ну и какое было первое впечатление? Надеюсь, положительное?

Вопрос был очень странный, и она почувствовала, что он ждет ответа почти с волнением.

Она ответила шутливо:

— Во всяком случае, бежать от тебя с визгом меня как будто не тянет.

— А что ты чувствуешь?

В его голосе опять появилась жесткая интонация, и Марина нахмурилась:

— Ты чего-то недоговариваешь. Почему? Вы с Гранди пытаетесь от меня что-то скрыть.

Сухо усмехаясь, Гедеон отодвинулся.

— А у тебя живое воображение, оказывается. Ешь лучше сыр.

Он опять протянул ей кусок, и она медленно взяла, понимая, что он хочет прекратить этот разговор.

— Ты говорил, что ты бизнесмен, а какой? — опять спросила она.

— Из тех, что всегда заняты, — ответил он сдержанно. — Последние месяцы мне приходилось очень много работать. Я просто на пределе и умственных, и физических сил.

Марина слушала его и грызла сыр.

— Такое впечатление, что ты больше привык к роскошным отелям, чем к скромным деревенским домам.

Он поморщился.

— Я достаточно насмотрелся отелей. Мне приходится часто ездить, и гостиничная жизнь мне порядком надоела.

— Как бы мне тоже хотелось насмотреться отелей, — вздохнула Марина.

Наступило странное молчание. Гедеон смотрел вниз, на долину, его лицо застыло и как-то обострилось. Черты сделались резкими, сухими, похожими на хищный профиль орла, пряди со лба сдул ветер.

Гедеон провел рукой по волосам, и она обратила внимание на его кисть.

— У тебя хорошая растяжка. Ты играешь на пианино? — спросила Марина неожиданно.

У него дернулся рот:

— Да, немного.

— Поиграй мне, когда мы вернемся, — сказала она с энтузиазмом.

— Нет уж, мне бы не хотелось. У меня совершенно другой уровень, — сказал он, словно отрезал.

Она поймала его руку, положила себе на ладонь и стала изучать ее поверхность со спутанными венами и сильные удлиненные пальцы.

— Какая мощная рука!

— Уж не гадалка ли ты? — спросил он насмешливо.

Марина рассмеялась и перевернула его кисть ладонью кверху. Она оказалась гладкой и белой, а линии на ней глубокие и ясные.

— Хорошая линия жизни, а линия сердца короткая. Зато линия ума чрезвычайно ярко выражена.

— Очень хитро закручено! Что же ты не просишь позолотить ручку? — усмехнулся Гедеон.

— Всякое даяние будет воспринято с благодарностью, — отпарировала она.

Он достал из кармана монетку в пять пенсов и положил ей в руку:

— Спасибо тебе, цыганочка.

Марина попробовала монетку на зуб:

— Не слишком щедро, ну да ладно. Я куплю себе новый хрустальный шар для гаданий.

— Слишком поздно! Ты уже встретила таинственного смуглого незнакомца. Она взглянула на него сквозь ресницы:

— А разве ты незнакомец?

Гедеон не мог оторвать глаз от дерзкого овала ее щеки, от слабой улыбки на маленьких розовых губах.

— Да, разве я незнакомец? — прошептал он. Хруст травы совсем рядом прервал возникшее между ними влечение. Они вздрогнули и, обернувшись, увидели удивленные влажные глаза овцы, которая смотрела на них из-за камня. Они рассмеялись, и овца в ужасе убежала, подпрыгивая.

Гедеон снова вытянулся и, лежа на боку, съел еще что-то, одновременно наблюдая за тем, как бегут тени по траве, растущей на склоне.

Марина съела немного салата и яблоко. Лицо у нее раскраснелось от солнца, ее разморило, и двигаться не хотелось. Хохлатая ворона слетела на землю и с жадностью следила за ними. В ожидании объедков она расхаживала туда-сюда, напоминая Гамлета на стенах замка Эльсинор. Гедеон положил кусок цыпленка на бумажную салфетку, и вдруг ворона прыгнула вперед, схватила кусок, хлопая крыльями, и улетела, утащив его в клюве.