Морин Чайлд: Роковой треугольник

Стив иронично покачал головой, но старая боль снова дала о себе знать. Многие годы он позволял другим думать, будто уехал так скоропалительно из-за обиды на Ванду и Дейва. И никогда никому не расскажет правду. Да и что эта правда меняет?

— Теперь прошлое уже не имеет значения, — проскрежетал Стив, почувствовав, что на глазах выступили слезы. — Если бы да кабы... — Он на мгновение зажмурился, а потом посмотрел на Алека. — Дейва больше нет. Я провожу время с его сыном. Сплю с его женой. — Покачав головой, он высказал то, что не давало ему покоя по дороге домой. — Я не могу так подло поступить по отношению к Дейву, Алек. Мне нужно уехать из города. Сегодня же.

Алек сердито посмотрел на него.

— Мы дали слово Мэтту, что останемся на все лето.

— Я знаю, но...

— Стив, — перебил Алек, — неужели ты снова хочешь убежать?

— Нет, но...

— Если ты и дальше будешь убегать от своих чувств к Ванде, то никогда не обретешь счастья. Дьявол, ты и так был в бегах много лет. Пора заканчивать. Это я тебе советую как друг.

Стив вздохнул и задумался. Он чувствовал себя в ловушке. Больше всего на свете он хотел остаться здесь, с Вандой. Но сможет ли он сделать ее счастливой? Стать хорошим отцом для Билла?

Алек хлопнул его по спине.

— Тебе нужно поговорить с Дейвом.

— Это как? Устроить спиритический сеанс?

— Хочу сказать тебе то, что сказала мне Кэтти. — Алек доверительно понизил голос, похлопывая Стива по плечу. — Не нужно убегать от прошлого. Не бойся вспоминать о Дейве. Он любил тебя, парень. И Ванду, он всех нас любил. Неужели ты в самом деле думаешь, что он хотел бы, чтобы вы мучились и оставались несчастными всю жизнь?

— Наверное, не хотел бы. — Вздохнув, Стив вытащил из-под стойки стул и опустился на него. Поставив локти на колени, он прижал ладони к лицу. — Что именно я должен сделать?

— Ты должен жить дальше, Стив. — Направляясь к дверям, Алек произнес: — А сейчас мне надо идти принимать роды. Почему бы тебе не пойти к Ванде и не вызвать ее на откровенность?

— Нет, я еще не готов, — угрюмо ответил Стив.

— Как Стив?

Ванда вскинула голову и бросила взгляд на мать. Было еще слишком рано для серьезного разговора. Но она не могла придумать, как избежать его.

Ее мама всегда поднималась с рассветом, и, поскольку Ванда не смогла уснуть после ухода Стива, она пошла на запах кофе в кухню. Наверное, это была не слишком хорошая идея.

Ванда обхватила себя за плечи, напрасно пытаясь унять волнение. О боже, лишь одно упоминание его имени заставило ее покраснеть, и она с беспокойством подумала, что мать догадывается, чем они со Стивом занимались всю ночь.

— Полагаю, хорошо. А что?

— Ну, — ответила София, месившая тесто для печенья, — я просто... поинтересовалась.

— Ясно. — Ванда снова заглянула в чековую книжку, стараясь подбить баланс. Слишком трудно разбираться со счетами так рано, но надо чем-то занять себя. Надо отойти от мыслей о прошедшей ночи и о том, как приятно находиться в объятиях Стива.

Взглянув на Софию, она поняла, что мама что-то подозревает. У этой женщины всегда был нюх на романтическое настроение дочери.

Глядя на итоговую сумму в чековой книжке, Ванда пробормотала ругательство. Как такое могло быть? Она умела и складывать, и вычитать. Почему же ее баланс так сильно отличался от банковского в меньшую сторону? Может быть, она слишком устала?

Покачав головой, она попросила:

— Хватит о Стиве, мамочка.

— Дорогая... — София осторожно положила ложечку теста на противень. — Если ты думаешь, я не вижу, что происходит между вами, то ты ошибаешься.

Вздохнув, Ванда откинулась на спинку стула и вытянула перед собой ноги. Сложив на груди руки, она посмотрела на свою мать.

— Мама, если ты ожидаешь, что я буду говорить с тобой об этом, то ты ошибаешься.

Заполнив противень, София поднесла его к духовке и поставила внутрь. Закрыла дверцу, включила таймер, потом повернулась и посмотрела на свою дочь.

— Ты ведь знаешь, дорогая, как важны для меня вы с Биллом?

— Да.

Ванда молча ждала продолжения.

— Я хочу, чтобы вы оба были счастливы.

— Я это знаю.

— А Биллу нравится общаться с Беренджерами.

— Все так. — Вот еще один грех на ее совести. Мать не знает, что отец Билли — Стив. И не узнает.

— Ты и сама расцвела за последнюю неделю.

— Мамочка... — Ванда выпрямилась.

— Дорогая. — София взяла стул и села рядом с дочерью. Протянув руку, накрыла ладонь Ванды и продолжила: — Ты любишь Стива.