Эмма Солтерс - Эскиз брака

Едва она оказалась в номере мотеля, как тут же сменила розовый костюм на джинсы и красную рубашку с набивным рисунком. Одри купила их на прошлой неделе, когда в одной из наиболее престижных страховых фирм Талсы, где она работала страховым агентом, наступил обеденный перерыв. Ансамбль дополняла красная бандана, не позволявшая длинным — до плеч — волосам рассыпаться во все стороны.

Она в ярости металась по комнате и собирала вещи, пока не прищемила палец. Острая боль поколебала ее решимость. Неожиданно Одри ударилась в слезы. В пальце и висках запульсировала кровь.

— Будь ты проклят! — крикнула она, злясь на себя. Несмотря на все прошедшие годы и обиды, дед продолжал причинять ей боль даже после смерти.

Одри провела по лицу тыльной стороной ладони. Потом достала из ящика в ванной пачку бумажных салфеток и высморкалась. Все надо делать по порядку. Чем быстрее она закончит собирать чемодан, тем скорее попадет в аэропорт и, может быть, наконец ей станет легче и боль, которую ей причинили, потихоньку уляжется.

Когда она порвала со своим женихом, это тоже было испытание не из легких. Но оно не шло ни в какое сравнение с происшедшим в Луизиане.

Мужчины. Ее жених, ее дед, ее отец, которого она никогда не видела… и, наконец, Джолли Добсон. Все они одинаковы. Каждый из них думает только о себе. О да, временами они могли уделять ей крохи своего внимания, но рассчитывать на это не приходилось. Тем более этого было недостаточно, чтобы заполнить царившую внутри пустоту.

У нее заурчало в животе, и только тут Одри вспомнила, что ничего не ела со вчерашнего дня. Так немудрено и язву заработать, подумала она. Решив, что перед отлетом в Талсу необходимо поесть, Одри закрыла чемодан, взяла лежавшую на стуле сумку и вышла из номера. Для человека питание — главное условие выживания.

Убедившись, что дверь заперта, она вышла на улицу. Во время своего недолгого пребывания в мотеле она приметила маленькое кафе неподалеку, реклама которого гласила, что здесь подают лучшие гамбургеры в городе. Следовало это проверить. Одри шла по улице, глотая слюнки.

Добравшись до перекрестка, она быстро перешла его за секунду до того, как переключился светофор. Едва Одри ступила на тротуар, как за ее спиной раздался громкий сигнал. Девушка удивленно обернулась.

Сразу узнав Джолли Добсона, сидевшего за рулем красного пикапа, она испытала чувство облегчения и смогла перевести дух.

— Вы напугали меня до полусмерти! — воскликнула она.

Стекло машины было опущено, левая рука Добсона лежала на бортике. Он улыбался.

— Извините. Я не собирался путать вас. Только хотел привлечь ваше внимание.

— Что ж, это вам удалось, — ответила она, пытаясь не дать гневу — или другому чувству — вырваться наружу. Снова видеть эту улыбку, понимать, что когда-то этот человек разбил ей сердце, после чего она так и не оправилась… Все это было невыносимо. Кроме того, он напугал ее! — Что вам нужно? — бодрясь изо всех сил, спросила Одри.

Он пожал плечами.

— Ничего особенного. Просто увидел, что вы идете по улице, и решил окликнуть.

— Зачем?

— Сам не знаю. А что, для этого непременно нужна причина?

— Большинство людей, которых я знаю, ничего не делает без причины.

— Значит, я не отношусь к этому большинству.

— Не смею спорить.

— Куда вы идете?

Одри тревожно всмотрелась в лицо Добсона, пытаясь понять, что у него на уме.

— Хочу поесть перед тем, как ехать в аэропорт.

— Забавно. Я собирался сделать то же самое. Не составите мне компанию?

Одри продолжала изучать его черты. О Господи, если бы Джолли знал, что когда-то она готова была отдать все на свете за право составить ему компанию. Но, слава Богу, это время давно прошло.

Ты лжешь себе, промелькнуло у нее в голове.

— У меня мало времени. Я собиралась съесть гамбургер, вот и все.

Джолли показал пальцем направо.

— В квартале отсюда есть кафе «Хромая утка». Там делают лучшие гамбургеры в городе.

— Я знаю. — Одри сделала шаг.

— Их конек — двойные чизбургеры-барбекю.

— Спасибо за совет, — бросила она и зашагала дальше.

Но тут раздалось шуршание шин, и пикап снова оказался рядом.

— Ничего, если я присоединюсь к вам?

Одри со вздохом обернулась. При свете дня стало заметно, что за прошедшие годы в его темно-русых волосах появились седые пряди, а смешливые морщинки в уголках глаз стали глубже. Но губы остались прежними — пухлыми, чувственными, щедрыми на поцелуи. А белые зубы все так же сверкали на загорелом лице. В тридцать три года он стал еще сексуальнее.