Иосиф Гольман - Отпусти кого любишь (сборник)

Непонятные они, женщины.

Нет, мысли явно пошли не по той стезе, куда их Егор решительно направлял. Зачем-то Женька вспомнилась. Вот уж точно дела с ней – не итог прошедшего года. Так и нечего вспоминать.

Он снова уселся в мягкое кресло, но приятно-созерцательное настроение было испорчено. Если додумывать до конца, то надо и решения какие-то принимать. А это пока не входило в намерения Грекова. Лучше оставить все как есть.

Ладно. На сегодня хватит. Он приподнялся в кресле, чтобы вызвать дежурного водителя, но телефон зазвонил прежде, чем Егор снял трубку. Греков аж вздрогнул от неожиданности: никто не знал, что он так поздно на работе, и искать его, даже в случае нужды, стали бы по сотовому.

– Греков слушает, – по-служебному ответил он.

– Ну здравствуй, Грека, – улыбнулись на том конце провода.

Так, Грекой – по герою старинной скороговорки – в этом мире его называл только один человек. Легка на помине.

– Узнал? – спросила Женька.

– Узнал, – ответил Егор, сдерживая сердцебиение и сам же злясь на собственное волнение. Все ведь закончилось, что ворошить!

– Не рад? – вкрадчиво вопрошала Женька. Она всегда была кошкой. Пантерой. Коброй, продолжил ряд Греков.

– А чему радоваться? – спросил он в ответ.

– Жизни… – вдруг с какой-то печалью сказала бывшая любовь. И без перерыва: – Я к тебе завтра приеду. С Лешей.

– Зачем? – Егор явно был сбит с толку. Ни о чем подобном они с прежней женой в этот раз не договаривались. И вообще у него совсем другие предновогодние планы. А свои пусть со Степаном реализует.

– Приеду – объясню, – спокойно сказала Женька и повесила трубку.

А Егор свою еще в руках повертел, как будто что-то мог услышать среди коротких гудков. Потом со злостью бросил ее на рычаг.

Вот тебе, Егор Юрьевич, и Новый год!

Она стояла перед парадным подъездом нарядного, недавно построенного кирпичного дома и пребывала в некоторой, как правило, не свойственной ей растерянности.

Двери были широкие, из толстого полированного стекла темно-коричневого оттенка. А открыть их было нельзя. Потому что, во-первых, на них не имелось ручек. А во-вторых – Женя сразу сообразила – здесь был кодовый замок. Пусть и не такой, к каким она привыкла в своем городке, но тоже с секретом.

– Ключик забыли, соседка? – улыбнулся ей подошедший пожилой мужчина, прижимая металлическую таблетку к подходящему по размеру гнезду на щитке.

– Да вот, – неопределенно ответила она, благодарно взглянув на «соседа». Тот галантно отошел в сторону, пропуская даму вперед, в проем, образованный бесшумно разошедшимися дверями.

«Растет благосостояние некоторых россиян», – отметила Грекова (фамилию она во втором замужестве уже не меняла), оказавшись в просторном холле. Полы из белого мрамора приятно поблескивали, строгие стены – тоже из какого-то дорогого строительного материала – гармонично подтверждали гостям: «Вы пришли в приличное место».

Молодец все-таки Егорка. Добился своего. Знать бы заранее – никакой Степан не был бы нужен. Но не могла же она спокойно смотреть, как Лешка будет умирать без хорошей еды, лекарств и очень дорогого лечения! А к этому все тогда и шло.

Нет, нечего жалеть. Что сделано, то сделано. И хватит сослагательных наклонений.

А Егор и в самом деле молодец. И она за него очень рада. И еще она рада за себя, потому что шансы на успех того, зачем она сюда приехала, от такого великолепия хоть ненамного, а подросли.

Женя сжала левый кулак – на удачу – и шагнула к вахтеру. Здесь даже вахтер был особенный: не бабуся какая-нибудь согбенная, а мордатый дядька лет пятидесяти, крепкий и с колючими глазами.

«Сколько ж стоит жить в таком домике?» – мелькнула мысль в Женькиной голове. Средних доходов небось даже на простое проживание оказалось бы недостаточно.

Мелькнула мысль – и пропала. Потому что Грекова была уже в деле. Решительная и собранная. Слишком важной была причина визита, чтобы позволить себе посторонние отвлечения.

– Вы к кому? – поинтересовался цербер, заметив некоторую заминку вошедшей женщины.

– Мне в семьдесят седьмую, – улыбнувшись, объяснила та.

– А вас ждут? – Колючие глазки сверлили Женьку насквозь. Наверняка лет двадцать-тридцать их обладатель проработал в органах. Или в отделе кадров какого-то солидного учреждения.

Но и Женька не лыком шита.

– А как вы думаете? – не снимая улыбки, спросила она, однако еле заметным нюансом интонации давая понять, что, сидя в этом вестибюле, следует быть поделикатнее. Мало ли кем она может оказаться.