Кэтрин Спэнсер: Под капли дождя и слёз

Он медленно поднял веки. На потолке висел плафон, из которого шел приятный, мягкий свет, вокруг него самого с трех сторон висела бледно-зеленая занавеска. Он скосил глаза вправо, пока Салли не попала в поле его зрения.

— Ах, да ты не спишь! — Хотя она прижала ко рту кулак, чтобы подавить смех, в ее голосе звучали слезы. — Ты выглядишь, как будто напился.

Он облизал губы и подмигнул.

— А ты выглядишь забавно. — Он хотел разрядить атмосферу. — Что это на тебе надето?

Она бессознательно одернула полинявший больничный халат, который накинула поверх короткой ночной рубашки с лиловыми лягушками.

— У меня не было времени одеться. Услышала о пожаре и сразу же помчалась искать тебя. — Она погладила его по волосам. — Ты ведь помнишь, что был пожар, да? На складе?

— Да, — ответил он. — Я отыскал ребенка. Может, я и выгляжу ненормально в твоих глазах, но с головой у меня все в порядке!

— Ты не просто отыскал ребенка, Джейк. — Она провела рукой по его лицу, по щетине, отросшей за день на его подбородке. — Ты спас ему жизнь.

— Неплохо, как ты думаешь?

— Естественно! Это лучшее, что может быть!

— Отчего же у тебя такой трагический вид?

— Потому что врач сказал, что можно не торопиться везти тебя в больницу. — Ее губы снова задрожали. — Я подумала, что ты умер.

— И ты недовольна, что этого не случилось?

— Я недовольна собой, — сказала она и не смогла сдержать слезы. Они хлынули по лицу рекой. — Я лгала и тебе, и себе, и чуть не оказалось слишком поздно все исправить.

— Я тоже был с тобой не совсем честен, — сказал он. — Я слышал все твои слова, когда ты думала, что я без сознания. И если в тебе просто говорило чувство вины, я хочу, чтобы ты знала, я не буду тебя удерживать. В стрессе мы все говорим и делаем не то, что думаем и хотим.

— Я сказала то, что думала, — ответила она. — От всего сердца. И если бы ты умер прошлой ночью, не услышав их, я бы тоже умерла. Ты моя жизнь. И всегда был.

Он поймал ее руки, и ему захотелось никогда не выпускать их.

— Сделай одолжение, — сказал он. — Пойди, найди мои вещи и кого-нибудь, чтоб расковать меня: Пойдем отсюда поскорее, пока я не стал посмешищем.

— Ничего я не буду делать, — строго сказала она. — Тебе нужно отдыхать.

— Мне нужна ты.

— Я у тебя есть.

— Тогда докажи это, принеси мои вещи. У нас с тобой есть одно серьезное дело, и оно не должно произойти здесь.

— Ты уверен, что ты в состоянии?

Он попытался придать своему лицу серьезное выражение, но рот скривился и выдал его.

— Загляни под одеяло, моя милая Салли, и сама убедишься, насколько я в состоянии.

Через час он сидел в ее машине, она везла его домой, а он смотрел на нее и не мог налюбоваться. На ней все еще были больничный халат поверх ночной сорочки и белые пушистые тапочки, которые подходили для прогулок еще меньше. От ее кожи пахло «Дивой», она была соблазнительна, как золотистые груши, свешивающиеся с веток в его саду, и никогда не была для него милее и желаннее, чем в эту минуту.

Солнце уже выглянуло из-за горизонта, когда она въехала в его ворота.

— Ты хочешь поставить машину в гараж? — спросил он.

— Нет, — сказала она, поворачиваясь и глядя на него своими глубокими и загадочными, нефритовыми глазами. — У меня изменились убеждения. Теперь неважно, увидит меня кто-нибудь здесь или нет.

Он наклонился к ней и, старательно сдерживая себя, поцеловал ее в щеку.

— Сколько месяцев я ждал от тебя этих слов, Салли, и это стоило того.

Она взялась за его руку и последовала за ним в дом.

— Хочешь есть? Давай я приготовлю завтрак?

— Да, да! — Он заключил ее в свои объятья, где она должна была находиться всегда, и стал подталкивать к лестнице. — Я очень голоден, но сейчас не до еды.

Они начали с душа. Долгие, горячие, нежные соприкосновения и большие мыльные мочалки, смывающие гнетущие, ужасающие напоминания о прошедшей ночи. Она терла ему спину, он мыл шампунем ее волосы. Она распластала руки на его сильной, красивой груди, а он прижал ее к себе.

— Я люблю тебя, — пробормотал он, припав губами к ее губам.

Волна радости пробежала по ней.

— Мне так не хватало этих слов.

— Если я пообещаю компенсировать тебе это все следующие пятьдесят лет, ты выйдешь за меня замуж?

У нее брызнули слезы. Кажется, в последнее время это случалось с ней чаще всего остального.

— Да, — проговорила она. — Конечно, да.

Он завернул Салли в большое, пушистое полотенце, обернулся другим и понес ее к себе в спальню. Сентябрьское солнце струилось по мятым простыням, и наполняло комнату нежным светом.