Линн Смитерс: Потери и обретения. Книга вторая

При этих словах он грустно рассмеялся.

- Как оказалось, она была права. Она стала дразнить Астора, говоря, что он ничего собой не представляет как мужчина, что он никогда не удовлетворял ее в постели, что она вышла за него замуж только из-за денег. К сожалению, в тот вечер Астор был навеселе, и Патриция, всегда знавшая, как задеть его за живое, судя по всему, наступила ему на больную мозоль. Он схватил лежавший на письменном столе револьвер и направил его на нее. Я попытался отобрать у него ружье. Мы стали бороться. В этот момент раздался выстрел. Пуля попала Патриции в горло.

Джоанна слушала его рассказ, и перед ее мысленным взором возникали обрывки тех страшных снов, которые ей снились. Она вся похолодела от ужаса и закрыла глаза. Мысленно ей представилось зрелище, глубоко отпечатавшееся в ее подсознании. Она явственно услышала звуки выстрелов и задрожала всем телом.

И вдруг жуткие воспоминания тех далеких лет, запечатлевшиеся в хрупкой детской памяти, разом нахлынули на нее.

- Господи! Значит, это вы! - Широко раскрыв глаза, она в ужасе уставилась на Максвелла. - Вы убили моего отца!

Моего отца . Эти невероятные слова прозвучали у нее в ушах подобно набатному грому колокола. Она ухватилась за мокрый от дождя поручень, словно боялась, что еще немного - и ее смоет с лица земли. Весь знакомый ей мир завертелся вокруг, уходя из-под ног, и голова у нее закружилась.

- Я его не убивал. Когда пуля угодила в Патрицию, этот чертов револьвер упал на пол и выстрелил еще раз. Пуля попала Астору в грудь, прямо в сердце. Он скончался сразу. Встав на колени, я склонился над телом Патриции, но в этот момент поднял голову и увидел тебя. Стоя на пороге двери в библиотеку, ты смотрела на меня глазами, в которых читался неподдельный ужас. Так же, как смотришь сейчас. Но в это время ты уже должна была находиться в постели, черт побери! Мэри должна была дать тебе снотворного, принять таблетку сама и остаться вместе с тобой в спальне - для этого ей достаточно хорошо платили. Если бы так все и произошло, наутро она могла бы, нисколько не кривя душой, рассказать полиции, что ничего не слышала.

Джоанна обхватила себя руками, стараясь согреться. Ее била крупная дрожь. Значит, она все же не Джоанна Лейк, а Элисон Сэвидж. Вся ее жизнь была, оказывается, сплошным обманом.

- А как же моя мать? - еле слышно спросила она. - Я знаю, она любила меня. Как же она могла лгать мне все эти годы?

- Я познакомился с Кэрон Тэлботт - женщиной, которую ты называешь своей матерью, когда отправился поступать на медицинский факультет университета в Лос-Анджелесе. Я незаконно делал женщинам аборты, что служило мне дополнительным источником дохода. Кэрон работала портнихой, но получала недостаточно, чтобы прокормить себя, поэтому она подрабатывала клерком в агентстве, занимавшемся усыновлением маленьких детей. Там она вдоволь насмотрелась на пары, которые в силу разных причин не удовлетворяли жестким критериям усыновления, действовавшим на территории штата. И мы оба поняли, что нам есть что предложить друг другу.

- Значит, вы имели дело с беременными женщинами, - медленно произнесла Джоанна. - А моя мать была знакома с людьми, готовыми щедро заплатить за ребенка.

Впрочем, что она говорит? Это ведь не ее мать. Она дочь Патриции Сэвидж - изменявшей мужу актрисы, которая была убита. А женщина, которую она всю жизнь считала своей матерью, занималась торговлей детьми на черном рынке. Джоанне сделалось дурно.

- Да уж, сама судьба, похоже, устроила так, что мы с ней встретились, - согласился Максвелл.

Джоанна была сломлена окончательно. Сколько лжи! Лжи, которая продолжалась многие годы. Целую жизнь.

- Закончив университет и вернувшись в Майами, я привлек к этому делу еще одного врача, чтобы Кэрон не потеряла источник дохода.

- Как великодушно с вашей стороны! - Несмотря на охвативший ее ужас, Джоанна не смогла удержаться от сарказма.

- Она тоже так думала. Ведь только одному человеку было известно о том, что произошло вечером того дня, когда не стало Астора и Патриции.

- Мне?

- Да. Поскольку Мэри была посвящена в детали нашего заговора, от нее, к моему величайшему сожалению, нужно было избавиться. В то время мне казалось, что другого выхода нет. А ты… - Покачав головой, он посмотрел на нее с нежностью. - Ты была невинным ребенком. Я не мог поднять руку на ребенка.

Да он, оказывается, настоящий гуманист! - подумала Джоанна. Окинув мрачным взглядом волнующийся океан и продолжавшее быстро темнеть небо, она перевела взгляд на своего похитителя.