Андреа Йорк - Не могу сказать прощай

— Ее зовут Кэтти.

— Почему она ушла от тебя? Полагаю, не ты был инициатором разрыва.

— Тут ты права,— сказал Рей с горечью, большей, чем бы ему хотелось. Он протянул руку к лежащей на полу рубашке и надел ее. Ему неприятен этот разговор о Кэтти, но ради прили­чия он должен что-то объяснить Жаклин.— Да­вай вернемся в гостиную.

— Мы поступим иначе. Пойдем на кухню, я приготовлю омлет, — сказала Жаклин.

Рей внимательно посмотрел на нее.

— Тебя не удивляет то, что произошло? — спросил он.— Вернее, то, что не произошло.

— Нет, не удивляет. Но думаю, что тебе стои­ло рискнуть.

— Ты играешь со мной, Жаклин.

Она пожала плечами:

— Я просто хотела лечь с тобой в постель, вот и все.

Рею вдруг стало неприятно, что кто-то может предугадать его поведение лучше, чем он сам.

— Тогда почему ты не удивилась?

— Недавно в отделении лазерной терапии я случайно услышала разговор медсестер, сокру­шавшихся по поводу того, что ты никому не назначаешь свиданий. Поскольку явных призна­ков твоих гомосексуальных наклонностей не на­блюдалось, я поняла, что ты не чувствуешь себя свободным.

Диагноз был поставлен с дьявольской точнос­тью. Стараясь не показать недовольства прони­цательностью Жаклин, Рей пожал плечами и ска­зал:

— Не могу поверить, что ты так хочешь меня, что готова пойти на риск получить отказ. Что произошло, то произошло... Нет, я не напрашива­юсь на комплименты.

— Тогда ты их не получишь.— Она посмот­рела на него широко раскрытыми темными гла­зами. — Омлет по-испански?

— Чтобы положить конец моим романтичес­ким настроениям, признаюсь: я страшно голо­ден, — сказал Рей. — Джеки, давай нанесем урон здоровью, повысив содержание холестерина в ор­ганизме, и сделаем омлет из шести яиц.

— Из четырех, — сказала она. — Три тебе и одно мне. Пойдем на кухню.

Жаклин достала из холодильника зеленый и красный перец и пучок зеленого лука.

— Порежь это. Очень мелко,— попросила она.

Рей с рвением принялся за работу. На столе быстро выросла небольшая кучка нарезанных ку­биками овощей.

— Мне сегодня предложили работу в Анг­лии, — поделился Рей.

— Да? Расскажи, что за работа.

Когда он посвятил ее во все детали, она спросила:

— Ты примешь это предложение?

— Я собираюсь отправиться туда и решить на месте.

— Итак, ты и от этого откажешься?

В огромном фартуке, завязанном вокруг та­лии, она выглядела совсем по-домашнему. Рей положил нож и прямо сказал:

— Жаклин, мне все ясно, постарайся понять меня и ты: я не готов к роману — серьезному или мимолетному. А еще я не готов ни перед кем открыть душу и обсуждать мой разрыв с женой.

Он стал снимать стягивающую пучок лука резинку.

— Надо бы уехать из Мельбурна, чтобы не удивлять медсестер тем, что не бегаю на свида­ния. Ну а если серьезно, то мне надо забыть обо всем, что связывало меня здесь с Кэтти, забыть о том времени, когда мы были счастливы... Мне нужно начать все сначала. Может быть, у меня это получится в Англии?

— Здесь тебя будет не хватать, — произнесла Жаклин.

От мысли, что она могла в него влюбиться, Рею стало не по себе.

— Возможно, но недолго. Незаменимых нет.

— А как же Кэтти? — спросила она, и он впервые почувствовал нотки раздражения в ее тоне.

Вопрос задел его за живое.

— Порезать весь лук? — постарался сменить тему Рей.

— Хватит и половины.— Резким движением она разбила яйца. — Я не была замужем, Рей. Чувствую, что пора завести семью, я хочу успеть родить ребенка.

Нож в его руке не дрогнул.

— Ты такая привлекательная женщина, Жа­клин. Многие мужчины почтут за честь жениться на тебе.

— Но не ты.

— Нет, Жаклин. Не я.

Она с такой силой опустила на стол глубокую тарелку, что желтая жидкость чуть не выплес­нулась через край.

— Когда-нибудь потом я буду благодарна те­бе за этот разговор и за то, что ты не лег со мной в постель. Но сейчас меня обуревают самые раз­ные чувства, но только не чувство благодарности.

Черт возьми, он не чувствовал своей вины, он не дал ей ни малейшего повода считать, что готов ответить на ее призыв. И вдруг эта чужая кухня, умная и красивая женщина, устремившая на него проницательный взгляд, искусственная атмосфера семейного очага — все стало невыно­симо ему.

— Жаклин, давай оставим приготовление ом­лета. Думаю, мы оба не расположены сейчас ни есть, ни беседовать. Похоже, мы все уже сказали друг другу.

— Прекрасно, — бросила она. — Надеюсь, ты помнишь, где дверь.