Марджери Хилтон - Островок рая

— Нет, Ник. Не такие, как мы. Ты что, не помнишь? Однажды ты сказал, что брак — это западня, придуманная, чтобы отнимать у людей свободу. Ты понимаешь, что у нас получится?

— Я думаю, из нас выйдет самая счастливая пара на земле. Знаешь почему, Джен?

Собеседница не ответила, и мужчина продолжил:

— Хорошо, я объясню. За три короткие недели мы успели узнать друг друга лучше, чем многие супруги за всю жизнь.

Девушка грустно улыбнулась. Возможно, Ник и узнал ее, но что она узнала о нем? Для Джен он все еще был загадкой.

— По твоим глазам я могу прочесть твое настроение и чувства, которые ты испытываешь, — грусть, недоумение и страх… Я знаю, когда можно подшутить над тобой, а когда не стоит. Знаю, как одной фразой разъярить тебя, а другой вызвать улыбку. — Рэдферн задумался на минутку. — И еще — ты обожаешь крабов, но от сладкой картошки у тебя болит живот. К яйцам ты равнодушна.

— Да, ты хорошо меня знаешь, — с улыбкой кивнула Джен.

— Вероятно, лучше, чем ты себя. Ты притворяешься холодной и бесчувственной, но когда ты наконец сбрасываешь свой ледяной покров — я самый счастливый человек в мире. Но одно я так и не могу понять. Почему у тебя есть еще сомнения? После всех испытаний, через которые нам довелось пройти… Как ты можешь просто повернуться ко мне спиной?

— Ник, мы всего лишь два человека, сведенные вместе обстоятельствами. Нам пришлось научиться ладить друг с другом, чтобы выжить. А теперь мы превратимся просто в хороших друзей, не более.

— Я не верю. — Мужчина тряхнул головой.

— Поверь, Ник. Да, между нами возникло притяжение. Но только потому, что нам приходилось общаться лишь друг с другом, день за днем, неделя за неделей. Встретившись в любом цивилизованном месте, мы просто прошли бы мимо. И потом, ты ясно выразил свое философское отношение к браку.

— Да, я помню. — Рэдферн тяжело вздохнул. — Вероятно, я зашел слишком далеко тогда. — Он отвернулся. — Сказать тебе? У тебя было счастливое детство, любящие родители. А у меня нет. Мои родители ненавидели друг друга. Но еще больше они ненавидели меня за то, что я мешал им расстаться.

— Прости, Ник. — Девушка отвернулась, не чувствуя в себе силы смотреть ему в глаза. — Но разве это не еще одна причина, по которой нам не стоит быть вместе?

Он вздохнул:

— Джен, ты пытаешься провести саму себя.

— Нет. — Собеседница поджала губы. — Я всего лишь пытаюсь быть разумной. Поверь, Ник, через пару месяцев ты будешь вспоминать меня, Эдем и свои слова с улыбкой на губах.

Она помолчала, чувствуя, как Ник прожигает ее насквозь взглядом.

— У нас разная жизнь. У тебя бизнес, у меня семья и работа.

Мужчина кинул окурок на асфальт и в ярости затоптал его.

— Да, я совсем забыл. Мне же нечего тебе предложить, я почти разорен. А тебе ведь нужна безопасность, верно? Семейный очаг, дети, обеспеченное будущее. И Роджер все это тебе подарит, несмотря на то что ты его не любишь. — Голос собеседника превратился в шепот. — Вероятно, ты права. Я, должно быть, обезумел, подумав, что мы созданы друг для друга. Ошибка, со всеми бывает!

Повисло тяжелое молчание. Сердце Джен разрывалось от боли. Но было уже слишком поздно. Она права, и вскоре Ник сам это поймет.

— Тогда прощай…

Медленно они пожали друг другу руки. Мужчина напряженно всматривался в лицо девушки.

— И все? — спросил он.

— Прости, Ник.

Будто не веря в ее слова, он медленно, оглядываясь, побрел прочь.

— Прощай, Джен Крузо. Надеюсь, с ним ты будешь счастлива…

Зал ожидания был пуст. За огромным окном пурпурные лучи заката играли на серебристо-белых боках «боинга». Лишь полчаса осталось до того мгновения, когда самолет поднимется в сумрачное небо и совершит межконтинентальный перелет из Сиднея в Лондон.

Тоненькая цепочка пассажиров размеренно приближалась к трапу. Высокая, стройная стюардесса в голубом костюме с застывшей на губах вежливой улыбкой и безупречным макияжем провожала их на борт.

Джен Келли взяла сумку и двинулась к стеклянным дверям. Странная атмосфера неопределенного ожидания в международных аэропортах всегда ее удручала. Хуже всего по ночам или в предрассветные часы, думала девушка, наблюдая за своим отражением в стекле.

Она вздохнула. О, ради бога, Келли, продолжай идти. Забудь про этот чертов бесконечный день, забудь, как пыталась убить время, отказывающееся умирать, смотрела на то, на что незачем было смотреть вовсе… кроме его лица. Продолжай, Келли, открой дверь. Ты уже думала об этом двести раз прошлой ночью. Осталось совсем чуть-чуть. Она повернула серебристую ручку и потянула дверь на себя, но та не желала открываться.