Эллен Чейз: В ожидании чуда

Кит с жадностью осушила стакан, вздохнула и откинулась на мягкие подушки.

— Я действительно в порядке. Мне просто нужно немного денег, чтобы уехать. Я могу выписать вам чек. Мне как-то не пришло в голову, что банки могут оказаться закрытыми и… — Она запнулась, осознав, что бормочет нечто бессвязное и бессмысленное. Она приложила пустой стакан к виску, стараясь взять себя в руки.

— Не волнуйтесь. — К. К. ободряюще потрепал ее по руке. — Что произошло? Почему так важно, чтобы вы уехали?

Чувствуя, как на нее накатывает волна слабости и отчаяния, Кит попыталась собраться, но голос ее прозвучал вяло.

— Я спустилась вниз, надеясь преподнести всем сюрприз. Но сюрприз преподнесли мне. В гостиной были Раф и Трейси, и я услышала их разговор. Я ведь и так намеревалась уехать, вы же знаете. — Она схватила К. К. за руку, подавляя рыдания. — Но он решил позволить ей выгнать меня, а я не могла этого допустить. Я спряталась в кузове грузовика и добралась до города.

— Что?! — К. К. соскочил с подлокотника и принялся раскачиваться на каблуках своих кожаных туфель. — Как он посмел, этот негодяй! Я был уверен, что он…

— Не говорите так, — выдохнула Кит, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Так все и должно было закончиться. Раф всегда стремился вернуть Трейси, и не его вина, что я влюбилась в него. — Она шмыгнула носом и судорожно вздохнула. — Послушайте, если бы вы только одолжили мне денег, я бы уехала из города на автобусе. Мне ужасно неприятно просить вас об этом, я всем создаю столько проблем и…

— Замолчите, — сказал он добродушно, снова усаживаясь на прежнее место. — Вы не создавали никому никаких проблем, кроме того, вы не в том состоянии, чтобы ехать куда-то. Вам нужно отдохнуть пару недель, погреться на солнышке, подкормиться. — К. К. взглянул на часы, что-то соображая. — Я уезжаю в Мексику на торжества по случаю праздника Тела Христова, где должен закончить кое-какие дела, и забираю вас с собой, — объявил он, улыбаясь при виде ее изумленного лица. — На берегу залива Аронсо у меня есть рыбацкая хижина. Это то, что вам нужно для отдыха.

— К. К., я не могу позволить, чтобы вы…

— Можете, можете, — перебил он не терпящим возражений тоном. Своими узловатыми пальцами он вытер ее влажные щеки. — Фил все еще в больнице, так что о ней позаботятся. Теперь я хочу позаботиться о вас. — Неожиданно он усмехнулся, и в его голубых глазах заплясали чертики. — Думаю, я дам пищу для пересудов, если удочерю вас.

Кит засмеялась, потом заплакала. Крупные слезы ручьями текли по ее впавшим щекам.

— Не знаю, почему вы так добры ко мне. Когда я была больна, вы каждый вечер приходили проведать меня. Я этого не заслужила. Я…

— Ну хватит, прекратите, — приказал он сердито. — Мы можем купить для вас все необходимое по дороге. Женщина, которая присматривает за домиком, поможет вам. Я…

Кит покачала головой.

— Я и так многих впутала в свои дела. Я могу справиться со всем сама. Честно, со мной все в порядке. Я думаю, что как только немного отдохну, быстро приду в норму.

К. К. посмотрел на нее с сомнением. После долгих уговоров Кит неохотно сдалась.

«Рыбацкая хижина» оказалась большим домом с тремя спальнями, премиленькой кухней, имитирующей камбуз, и большой залой — «кают-компанией» — с массивным камином и стеклянными раздвижными дверями. Поодаль раскинулись сверкающие глади Мексиканского залива. Прилегающая территория в основном принадлежала Национальному заповеднику Аронсо, но здесь же нашлось место для нефтяных скважин, водокачек, газосборников.

С приближением вечерних сумерек тучи белых и серых цапель, крачек, чаек, прилетающих на ночлег, закрывали розовеющее небо. Каждое утро начиналось с гудения моторов сепараторов, насосов и других установок, будто выполняющих функции будильника, возвещая о приходе нового дня.

Вооружившись журналом для записей, а также мощным биноклем К. К., Кит часами бродила по берегу, усыпанному ракушками, которые громко хрустели под ногами. Однажды ей даже посчастливилось найти гнездо розовой цапли в зарослях юкки, о чем была сделана соответствующая запись в журнале. Она также старательно делала в нем беглые зарисовки красочных бабочек, которых было вокруг превеликое множество.

Эта деятельность помогала ей создавать ощущение занятости, по крайней мере, в дневное время. Ночью же дела обстояли иначе. Ночью правили сны. В них вихрем проносились воспоминания. И тогда ее одинокое ложе превращалось в кровать Рафа, его руки обнимали ее тело, его рот прижимался к ее губам.