Татьяна Тронина - Белла, чао!

Белла подняла голову, встретилась с Тимуром взглядом.

– Я не права, наверное… – пробормотала она неуверенно. – Но я, когда обещала стать твоей женой, еще не любила тебя. Я никого тогда не любила. Просто подумала, что ты хороший человек, добрый, порядочный, что лучше я никого не найду… А потом я встретила Африкана.

– И чем он меня лучше? – мрачно спросил Тимур, не выпуская ее руки.

– А какая разница… То есть при чем тут это! – смешалась Белла. – Дело в другом.

– В чем? – с неприязнью спросил Тимур.

– Я люблю его. Ведь ты пойми… Человек рождается для счастья! Для того, чтобы жить, как он хочет, свободно…

– А долг?

– Я не бросала детей, я не оставляла больных родителей… Да, я от сестры уехала, но она взрослая, самостоятельная… Я не делала ничего плохого! – в отчаянии произнесла Белла.

– Ты мне сделала плохо, – Тимур выпустил ее руку, откинулся назад, на спинку стула. – Если бы ты знала, через что мне пришлось пройти, чтобы наконец найти тебя…

– Прости. Прости. Прости! – нетерпеливо закричала Белла. – Но зачем тебе понадобилось шантажировать меня, грозить, что ты что-нибудь сделаешь с Африканом, с Анжелой… Зачем?

– А как иначе? Нет, ты мне скажи – как иначе? – возмутился Тимур.

– Не так! Уж не так, как ты все это сделал! Не силой и не угрозами! – вспыхнула Белла.

– А ты бы пошла за мной – без угроз-то?

– Нет!

– Вот видишь. Вот видишь! Значит, я все сделал правильно! – засмеялся Тимур.

– Ты не понимаешь… Я не люблю тебя! – опять нетерпеливо закричала Белла. – Почему ты такой, а?.. Ты же был хорошим, ты защищал, ты спасал, ты помогал… Ты был самым справедливым в Ирге! Что с тобой стало? Ты же… ты же теперь как Гитлер… насильно всех счастливыми сделать хочешь!

– Ну спасибо… за Гитлера – отдельное тебе спасибо… – сквозь зубы бросил Тимур. – Полюбила она, ха! Нашла богатенького москвича и – полюбила! А кого другого, попроще, полюбить не смогла?

Белла замолчала.

– Чего молчишь? Правда глаза колет, да?

– Тимур… – не сразу, шепотом, проговорила она. – Что ты теперь делать намерен?

– Ты знаешь, что. Если сюда твой Африкан явится, я ему голову сверну.

– И ты не боишься? Ведь тебя посадят… Он не последний человек… Тимур, ты кулаками ничего не добьешься. Тимур, я тебя не люблю. И никогда не любила. Ты меня слышишь?

Тимур дернул головой, потер виски.

«Кажется, подействовало…» – с надеждой подумала Белла и снова взмолилась:

– Пусти меня. Забудь. Все, все… Забудь!

Тимур поднял голову:

– А ведь правда. Он тебя не отдаст.

– Что?

– Но и я не лыком шит… – Тимур словно сам с собой разговаривал. – Ты думаешь, я чего-то боюсь? Что меня хоть что-то может остановить? А вот и нет. А вот и нет, милая!

Тимур встал, подхватил Беллу. Он, видимо, уже принял какое-то решение.

– Пусти! – забрыкалась она.

Но Тимур был сильнее. Раз – и он скотчем обмотал ей руки, затем ноги, подхватил Беллу под мышку.

– Пусти!

Тимур выволок Беллу из кабинета, протащил мимо онемевших от изумления Сашка и Вени… И затолкал на заднее сиденье своего автомобиля.

– Тимур!!!

– Тихо, не ори… – Тимур наклеил ей и на рот скотч, как Белла ни крутила головой и ни брыкалась.

Тимур сел за руль и выехал из автомастерской.

«Что же он такое задумал?» – с отчаянием подумала Белла.

Машину тряхнуло, она свалилась на пол и уже не могла трепыхаться, зажатая между сиденьями.

Автомастерская находилась на окраине поселка. Африкана уже трудно было чем-то удивить, но, когда он увидел впереди бетонные плиты забора, ему стало не по себе. Плиты от времени перекосило, они были кое-где расколоты – и при этом образуя причудливые силуэты… Такую зловещую декорацию и специально не придумать!

Железные ворота были распахнуты, и Африкан вошел внутрь. Перед ним оказался большой пустырь – мертвая, серая, потрескавшаяся от летнего жара земля, на которой ничего не росло; запах солярки, краски…

На другом конце пустыря располагалась мастерская – строение из железа и бетона, напоминающее ангар. Возле ангара стояло несколько старых авто.

Навстречу Африкану из ангара вышли двое работяг – большой и маленький, в донельзя грязных комбинезонах. Тарапунька и Штепсель, Вахмурка и Гржимилек…

Один из работяг (тот, что крупнее, с темными подглазьями вполлица) что-то шепнул на ухо другому. Впрочем, Африкан сумел прочитать по губам: «Это он».

– Да, это я, – кивнул Африкан. – Ужас, летящий на крыльях ночи!