Елена Усачева: Игра по чужим правилам

Ире теперь все было скучно. Она ждала перемен, как спасения, чтобы сесть на подоконник и посмотреть в окно. На школьной площадке все оставалось неизменным – прямоугольник кустов, две поникшие березы, пунктир лужиц около ступенек. А за забором – люди, люди, люди…

Никогда еще сердце у нее так не стучало, как перед дверью из гимназии. Оно выпрыгивало, заставляя замирать, мысленно отсчитывать секунды, задерживая мгновение выхода. Но вот она – улица. Свежий воздух овевает зардевшееся лицо. Быстро оглядеться – не стоит ли кто-нибудь вон там, за кустами, около ворот, за забором? Нет, все бегут – кто куда по своим делам, останавливаться некогда. Скорее, скорее из гимназии, на вольный ветер, на призрачную свободу. К бутербродам и телевизору.

Катя взяла ее под локоть и тихо спросила:

– Хочешь его увидеть?

От удивления Ира закашлялась, мотнула головой. Катя поняла ее по-своему:

– Жди на улице. Он где-то рядом. Я его приведу.

Ну, наконец-то! Уже две недели прошло! Решился. Он бы еще месяц ждал.

И она отправилась мерить шагами парк. Завтра спросят, что она делала в компании тополей, она и не ответит. Начнутся обсуждения… Но кого волнуют обсуждения? Все это такая ерунда! Что она ему скажет? Что любит? Еще ни разу не увидев? Что рада встрече? Как можно радоваться тому, чего еще не знаешь? Что они поженятся в сентябре…

Почему вдруг в сентябре? По спине пробежал озноб, дыхание сбилось.

«Выйду замуж…»

Что-то в этом было неправильное. Обреченное. Словно прямо сейчас надо все бросать и бежать в загс.

Замуж… Некрасивое слово. А вот сентябрь нравится. Он знаком и ясен. Он вертит над головой разноцветные лоскуты лета, шуршит корявой засохшей тополиной листвой.

Сентябрь пробивался сквозь бледную поредевшую крону деревьев. Он нес с собой запах увядания и тления, будущих морозов. От этого запаха хотелось кружиться долго-долго, чтобы потом упасть на еще теплую землю и следить, как танцуют перед глазами деревья, ветки, листья, черные точки на небе. Как эти точки несмело выстраиваются в знакомый серый клин. Одна утка отстала и изо всех сил догоняет стаю, выравнивая галочку. Осень. Птицы улетают на юг. Природа засыпает. Чувства просыпаются. Как все просто.

«Или в декабре», – решила не ограничивать себя Ира.

Декабрь тоже был хорошим месяцем. Праздничным. Наполненным ожиданием радости. Январь этого очарования лишался. Он был длинный и скучный. Новогодние застолья никогда не удавались. Ожидание – это другое дело… Что-что, а ждать Ира умела.

Ира взбила мыском ботинка кучку листьев, запоздало опомнилась, что должна вести себя прилично, ведь она здесь ждет Катю. Катя должна привести ЕГО!

Щеки заполыхали. Ира одернула юбку-карандаш, поправила меховую манжету на куртке, вытянула узел шейного платка. Глянула на ботинки. Так… Каблуки в грязи, носок поцарапан. Нашла время заниматься романтикой и ворошить грязные ошметки. Сейчас придет Саша! А она вся такая красивая с кленовым листом на макушке.

Ира заспешила из школьного парка на площадку, где асфальт и сухо. Остановилась. Площадка – это хорошо, там не испачкаешь каблуки и не сточишь носки, но за березами и кленами у забора надежней. Уроки закончились, все разошлись по домам… Все, да не совсем. Любопытные найдутся!

Кого ей бы не хотелось увидеть? В голове всплывали и исчезали фамилии. Как в классном журнале, столбиком. Ни за чье имя не зацепилась. Никого она не боялась. Просто не хотелось лишних глаз, лишних обсуждений.

Ира мало что не попятилась, внимательно глядя на входную дверь гимназии. Но потом выпрямилась и с достоинством удалилась за березы. Предположим, она гуляет. Прохаживается. Засиделась за девять уроков. Для фигуры полезно движение. Больше во всем мире гулять негде, только здесь! Хотя какой дурак будет бродить около гимназии, когда звонок с урока заставляет любого бежать отсюда, как из зараженного района?

Ира поправила рукав куртки, посмотрела на часики. Золотистая стрелка на золотистом фоне. Что-то она сегодня врет. Неужели прошло столько времени? Двадцать минут, как Кати нет. Многовато. За треть часа можно не раз обойти вокруг забора. Катя сказала, Саша за воротами. Его надо найти и привести. Сам прийти не отважится. Скромный. А Ире так хочется его увидеть! Сколько можно любить, так и не встретившись?

Ира вздохнула. По запястьям пробежали мурашки волнения, толкнулись в груди, упали в желудок, заставив внутри все сжаться, сердце знакомо гулко ухнуло – так было каждый раз, когда она вспоминала о Саше. Сердце стучит, в ушах звон, перед глазами черная бездна. И кто придумал, что влюбленность заставляет мир расцветать всеми красками земли? Не расцветает. Меркнет, превращается в одну точку, одно имя.